Разрывы, заплатки, складки, застежки...
Как много всего в этой жизни нелегкой!
Казалось, погладил, опять все помялось.
Думал, заштопал, опять все порвалось.
И вот мне сказали: "А может, все бросить?
Найти подешевле, практичней и проще?"
Но я не могу!Она ведь такая родная!
Всегда обогреет меня, приласкает.
Скажет "Привет!" и "Пока!" на прощанье...
Нет, назначу ей лучше свиданье!!!
Молодой человек двадцати с лишним лет вышел из красивого высокого здания офисного центра быстрой, уверенной, не терпящей никаких преград походкой. Буквально на крыльях вылетев из блестящего бесшумного лифта, он попрощался с охраной на выходе привычным отработанным жестом и, оттарабанив четкую дробь каблуками дорогой обуви, спустился по лестнице…
Стоя на крыльце и с легкой улыбкой поглядывая на снующих туда-сюда людей в костюмах разных сортов и с дипломатами, он поднял голову вверх, глубоко втянул в себя чистый воздух и закурил, наслаждаясь зрелищем… Да, он здесь работал! Он является частью этого большого, хаотичного и в то же время хорошо устроенного офисно-коммерческого мира, и, похоже, сам «тащился» от этого, говоря языком современной молодежи…
Решительным шагом направился к ближайшей трамвайной остановке, сел в вагон, посмотрел в окно и … задумался…
А задуматься было над чем…Пока за окном мелькали деревья и здания, в голове пролетали мысли, словно отражая пейзаж за стеклом. Читать целиком >>Обсудить >>
Городские сказки
В некотором городе Новгороде, недалеко от площади имени Ленина, простиралась набережная вдоль реки Оки. На этой Нижне-Волжской набережной расположилось несколько пристаней, где причаливали пароходы, лодки, яхты и мелкие рыболовные суденышки. В нашей сказке речь пойдет об одном прогулочном катере по имени “Стрелка”, о рыболовном суденышке по имени “Банзай” и о “железной коряге”, а вернее сказать, старой пристани, которая пришла в негодность.
Пока ты выполняешь свою повседневную работу, пока есть кому обратиться к тебе за помощью и поддержкой, пока ты нужен другим, ты живой, как только исчезает это ощущение значимости, пропадает и жизнь.
Стрелка – прогулочный пароходик, двухпалубный, аккуратненький, беленький, всега с веселой музыкой, с песенкой и шуткой-прибауткой на устах. Работа у него такая, развлекать пассажиров и гостей города. Он проводит 3-часовые экскурсии показывая город Новгород с реки, а вернее с двух рек – с Оки и с Волги. “Стрелка” любит детей и охотно отвечает на все вопросы детей-пассажиров. Он ценит любознательных детей. График работы “Стрелки” и ее путь нарисован на рекламном стенде, на пристани Солнечная. А вообще, Стрелка – это ещё и название порта, который находится прямо на слиянии двух рек – Оки и Волги, в самом начале Нижне-Волжской набережной. Читать целиком >>Обсудить >>
Как-то раз Горбушкин пришел с третьей смены, повесил кепку на гвоздь и лег спать. Только он закрыл глаза, только начал погружаться в глубокий здоровый сон, раздался пронзительный визг дверного звонка. Горбушкин со скрипом поднялся, потер ладонью лицо ? вот так ? сунул ноги в тапки и пошел открывать. На пороге стояла Илона Давыдовна (соседка по лестничной площадке) в разноцветных чулках, в крепкопомятом байковом халате, подпоясанном шерстяным платком.
- С добрым утром Петечка. Вот собралась рассольник варить, кинулась, а огурцов соленых нету. Так ты бы одолжил парочку.
А к Горбушкину накануне приходил Савушкин, и они как раз огурцами закусывали. Горбушкин отдал огурцы и лег спать. Тут снова зазвонил звонок.
На пороге стояли мальчик лет одинндацати в грязной вязаной шапке и девочка лет семи в клетчатом пальтишке и красных валенках.
- Колядовать можно? - угрюмо буркнул мальчишка.
- Валяй, - сказал Горбушкин.
Малец высыпал жменю семечек Горбушкину под ноги и заголосил:
Ой колядки, ой колядки
Ай -лю-ли-лю-ли
А-а-а-а-а...Читать целиком >>Обсудить >>
Зачем я все это пишу?
Хороший вопрос. Особенно, если ты сам задаешь его себе.
Двадцать лет назад на этот вопрос у меня был другой ответ. Многие не верили в то, что мы - две 23-летние девчонки сможем дойти от Рязани до Москвы.
Пешком. Одни.
Кому-то наша затея казалась слишком опасной, кому-то - глупой, а для кого-то была просто невыполнимой. Но все были схожи в одном - никто нас не понимал. Да мы и сами себя не понимали. Точнее, не понимали того, что нужно делать девушкам в двадцать три года.
О том, как мы прожили эти семь августовских дней 1981 года, и что я сейчас об этом думаю, я и решила вам рассказать.
Теперь все это имеет совершенно иной смысл. И свои уроки.
Ведь как было раньше? Сначала нам надо было учиться. Потом - работать. Теперь - бороться с облучением. Все надо да надо. Страшненько за всех нас, конечно. Но ничего не поделаешь - прогресс.
Ладно, пошли в прошлое? Читать целиком >>Обсудить >>
Сейчас, наверное, уже не найдешь человека, который не признается, что он занимается мастурбацией, зато найти
человека, признающего, что он кому-то завидует, почти невозможно.
- Ты кому-нибудь завидуешь?
- Нет.
- Ну хоть иногда?
- Нет.
- Ну, может, в детстве?
Нет, нет и нет. Все стали самодостаточны и уверены в себе. Завидовать кому-то – значит признать свое поражение.
Признать, что кто-то лучше тебя. Ночью, под одеялом – еще можно, но вот так, вслух? Да ни за что!
Я писала материал про зависть шесть раз подряд, и все шесть раз он не получался.
- Это потому, что я никому не завидую! – не без гордости сообщала я редактору. – Как я могу писать про то, чего
не знаю? Читать целиком >>Обсудить >>
Когда бываешь в Москве не ежедневно, как житель, задерганный, закрученный суетливым вихрем, а наполовину как гость, раз в два-три месяца, интересно делать замеры настроений, ритма, выражений на лицах, реплик. Два основных ощущения в этом теплом августе бросаются в глаза: состояние у кого отстраненности, у кого почти бесполезности того дела, которому они посвящают себя, напало на многих людей из разных сфер. А второе - какое-то у многих затаенное желание простой человеческой теплоты.
Это очень видно на улицах, в магазинах, просто при общении. Вот, к примеру, разные и многочисленные стражи порядка. Стоит охранник на парковке, взгляд тяжелый, задавленный. Отчего? Когда это зимой или ранней весной, хотя бы понятно - в этот сезон иное выражение лиц в Москве разве что у законченных оптимистов. Но в августе, когда солнце светит, ушла эта парниково-тропическая жара, и нет даже привычных во всякое иное время безумных пробок, - и те же глаза. С чего?
Или, вот, взять, к примеру, гаишников. Они и к машинам как-то боком подходят, с опаской, и лица у них, мягко говоря, сами знаете... Читать целиком >>Обсудить >>
Глава 19
Очнулась я в больнице. Меня пришел навещать муж. Он был молчалив и растрепан. В лице читались бессонные ночи и тревога
--Где я?
-- В 33-ей,-- сухо ответил он.
-- Почему?
-- Нервное, -- спокойно сказал он.-- Последствия шока, физических травм нет.
-- А Олег?
-- Какой?
-- Парень, мододой директор?
-- Похоронили уже. Неделя прошла, больше.
Я заплакала. Мне пришло на ум, что лучше было бы, если бы меня провожать пошел Игорь, или Олег Семенович. Это была эгоистичная мысль. Глупая и дикая, но я жалела только об этом. Мне хотелось умереть самой, лишь бы Олег Баранов был жив. Зачем я всех перессорила? Дурацкое соперничество, никому не нужные интриги и последствия всего.
-- Как Ребенок? - спросила я о сыне.
-- Жив, -- сухо ответил муж
-- А мама?
-- В гипсе. Читать целиком >>Обсудить >>