Внушением, как доказывает опыт, не только можно измучить человека, но даже убить его. Преступника, обреченного на смертную казнь, сажали с завязанными глазами в ванну, говорили, что ему вскроют вены, и слегка царапали кожу. Он умирал от убеждения, что истекает кровью, не пролив ее ни капли. И человека, и целый народ можно довести до гибели каким-нибудь вредным внушением, например, убеждая, что народ бессилен, что он ничтожен, что он достоин презрения, что от самой природы он существо низшее. Как ни противна здравому смыслу, как ни очевидна ложь, она постепенно овладевает людьми, как истина, и сообразно с нею начинает перерождаться и самая природа человека. Народ, убежденный в своем ничтожестве, безотчетно старается оправдать это убеждение и в самом деле делается ничтожным. Так гибнут слишком долго порабощенные народы. Даже и временное порабощение вносит в дух народа тяжкие увечья. Под гнетом ужасной веры в свое бессилие он делается и действительно бессильным.

Часто говорят: "Духа не угашайте". И каждому следует выяснить для себя всю глубину этого завета. Ведь известно, с какой кипучей энергией человек работает, когда труд ему "по душе"! Да, народ должен быть сильным, веселым, довольным, чтобы иметь мужество нести тяжелый труд изо дня в день, до скончания века. Но, чтобы одолеть препятствия, народ должен сознавать себя выше всяких препятствий, он должен верить в свою непобедимость, в богатырскую свою силу.

Воспитанный в уважении к себе, обвеянный уважением ближних, человек не напрасно считает себя силой: за ним стоит стихийная поддержка всей родной земли, где он хозяин, а не слуга.

Любой из простонародья знает, что он мужик и что слово "мужик" - есть бранное или, по крайней мере, унизительное для тех, которые считаются лучшими людьми, "господами". Звание "крестьянин" не общее, хотя и принадлежит громадному большинству нации; но по какому-то странному закону оно самое "низкое".

Материальные отличия здесь переносятся и на нравственную природу. И человек, принадлежащий к "неблагородному" сословию, как будто бы и нравственно неблагороден, как будто преступен со дня зачатия и даже во всей породе своей от начала мира. Крестьянин знает, что в силу этого неблагородства он ограничен в некоторых государственных и бытовых правах.

Мужик видит, что зоологически он ничуть не хуже иного интеллигента, - иной раз даже лучше - сильнее, красивее, породистее, но общественно он всегда неизменно хуже. Презрения не скроешь никакой вежливостью, ни даже состраданием. Нужно иметь очень сильный философский ум, чтобы не чувствовать никакого пренебрежения к мужику, хотя бы едва уловимого. Едва уловимое ведь всего заметнее и всего оскорбительнее...

Но всего ужаснее, что презрение к народу передается и самому народу. И никто так не презирает "мужичество", как сами только что отошедшие от народа же "разночинцы", а само крестьянство только потому не презирает своего звания, что "презренность" свою считает слишком бесспорной - вроде прирожденного уродства, с которым свыкаешься. Внушение это ложное, а с христианской точки зрения оно безнравственно, и оно действует неодолимо и крайне вредно.

Внушенное народу презрение к самому себе обеспложивает самые таинственные родники его духа. Тут в самой глубокой области, где завязывается корень сознания, человек как бы отравлен, и весь расцвет духа получается вялый и бледный. Громадный и древний народ гибнет от безумного внушения, от ложной веры. Люди - те же, физически красивые, сильные, плодовитые, но психологически они уже как-то странно обезличены, а их души скомканы.

Трудно себе представить и оценить блаженство, какое испытывали, судя по Деяниям, первые христиане. И главное очарование новой жизни было в том, что "все имели одно сердце и одну душу", все почувствовали себя братьями, родными, равными, детьми благого Отца. Рабы тысячелетних предубеждений почувствовали себя свободными от них. Какой восторг слышится в проповеди "закона совершенного, закона свободы": "Стойте в свободе, которую даровал вам Христос, и не подвергайтесь игу рабства! - гремит апостол. - Вы куплены дорогой ценой; не делайтесь рабами человеков!"

Христианство внесло в круг человеческой мысли истинную меру достоинства человека. В новом обществе ни нация, ни сословие, ни состояние, ни ученость - ничто не давало человеку права на святое имя христианина. Здесь требовалось только внутреннее совершенство: смирение, кротость, милосердие, алкание правды и мужество в исповедании ее. Христианство явилось истинной верой, которая как бы сдувала с лица новообращенных гипноз лжеверия, освободила их от галлюцинации неравенства...

Итак, облагороженное звание внушает подъем духа, тогда как звание презренное - принижает его до потери мужества и чести. Необходимо, чтобы весь народ стряхнул с себя гипноз презрения и почувствовал себя сильным!

Мудрость великих вождей и состояла в способности внушать силу: "Вы, греки, непобедимы!" (Александр Македонский); "Ты управляешь государством, римлянин, помни!" (римская аристократия). Но совершенно такое внушение мужества необходимо и для мирной народной деятельности. И нужно разогнать это ужасное представление, будто все потеряно, будто "не стоит работать", будто "все ни к чему". Все знают, что такое паника в войсках. Совершенно такие же состояния бывают и в мирное время, когда народ продолжительными бедствиями доведен до уныния. Еще сильный и вооруженный для труда, народ вдруг опускает руки и становится первым изменником себе. Он погружается в лень, пьянство, мелкое хищничество и нравственную спячку...

Русский народ всегда дорожил одним из самых доступных способов Богоуподобления, в котором "Все, что творит Отец - показывает сыну". Это, конечно, - ТРУД.


Михаил Осипович Меньшиков

"Евпатий Коловрат" №21, июнь 2003г.