В защиту обязательного призыва в армию
...Кажется, "победа" уже совсем близка. Пройдет совсем немного времени - месяцы, год-другой, вряд ли много лет - и введенный Александром II принцип комплектования российской армии станет достоянием истории. Победа неизбежна, ибо едва ли кто-либо всерьез станет его защищать сегодня - разве лишь сотрудники военкоматов, у которых пропадет основная кормушка. Ну, да это ведь не сила в масштабах страны! Даже генералы, вопреки всеобщему мнению, не сильно расстроятся - и будут по-прежнему возводить свои дачи силами подчиненных. Но подчиненных-контрактников. И те будут строить эти дачи даже более тщательно и самоотверженно, чем прежние призывники-саботажники. Просто потому, что рабский труд, все-таки, малопроизводителен. Вообще, если ничего, помимо принципа комплектования не изменится - то почти ничего не изменится в армии и по сути. Также будут воровать. Также гробить здоровье и жизни людей ни за грош. Также плохо выполнять свои уставные обязанности. И также регулярно демонстрировать всему миру иррациональные истерические срывы - когда часовой в карауле расстреливает своих сослуживцев и т.п. Мне даже кажется, что станет заметно хуже - исчезнет какой-либо общественный интерес к армейским будням, будут саморасформированы разнообразные "Солдатские матери" и армия превратится вскоре в настоящий отстойник общества, типа нынешней милиции, только хуже.

Герметичный, самодостаточный, неуправляемый. Милицию мы все-таки иногда теребим, а армию ведь можно будет и не замечать. Не замечать до тех пор, пока: пока она вдруг не понадобится.

Всему ли обществу или отдельной его части или даже какой-то группе членов этого общества во главе с одним кем-нибудь, шибко амбициозным. И в этот миг россияне вдруг узнают, что в стране есть армия, и что эта армия - совсем не то, что они все это время предполагали. Но можно прикинуться оптимистом. Допустить, что помимо реформы принципа комплектования, произойдут в наших вооруженных силах и иные благотворные изменения, и, вследствие таковых изменений, армия наша радикально улучшится во всех смыслах. Что тогда - считать ли отмену призыва необходимым, пусть и недостаточным условием этих успеха? Едва ли. И, дабы разъяснить свое мнение, позволю себе порассуждать о некоторых, вполне очевидных вещах. Начнем с начала. С назначения вооруженных сил в целом. Вслед за советскими учебниками, большинство высказавшихся об этом, так или иначе, подразумевают лишь две функции армии - внешнюю и внутреннюю, оборону и поддержание внутреннего порядка (во всем многообразии связанных с этим проблем - от мятежей до стихийных бедствий и охраны массовых зрелищ). Чуть более продвинутые имеют в виду также армию, как инструмент оказания внешнеполитического давления. Вот, пожалуй, и все, что произносится вслух. Можно ли к этому что-либо добавить? Конечно же! Так, в своей нынешней форме армия является своего рода резервуаром, в который изолируется заметная часть мужчин из наименее благополучных слоев общества в тот период, когда у них тело - "уже", а голова - "еще". Понятно, что это как-то сдерживает общий фон преступности, особенно в проблемных регионах, с высоким уровнем социальной напряженности, безработицы и т.д. Говоря о влиянии армии на рынок труда, обычно имеют в виду исключительно увольняемых в запас офицеров. Призыв как социальный демпфер, похоже, вообще не рассматривается, а напрасно, ведь здесь вроде бы сам собой напрашивается дифференцированный подход. Идем дальше. Рискнем заявить, что армия - единственное в глазах населения сколько-нибудь демократической страны оправдание инвестиций государства в перспективные технологические разработки, не дающие скорый и однозначный экономический эффект. Все мало-мальски значительные технологические достижения человечества за последние семьдесят лет растут исключительно из военных проектов. Иной путь невозможен - достаточно вспомнить процедуру формирования и прохождения бюджета в Государственной Думе. Теперь о вещах несколько более тонких. Всякий, кому в советские времена доводилось путешествовать по национальным окраинам страны, неминуемо убеждался, что мужская часть местного населения, в отличие от женской, вполне сносно говорит по-русски. Причина банальна: государственным языком они овладевали на срочной службе. Что я хочу этим сказать?


То, что армия, комплектуемая на основании всеобщей воинской обязанности - идеальное место для проведения общенациональных PR-акций и образовательных программ. Причем, программ самого разного назначения. Если людей в армии удается научить разбирать АК, то с тем же успехом можно научить и другим полезным вещам: оказывать помощь при несчастных случаях, предохраняться от СПИДа, корректно вести себя при посещении храмов разных конфессий и т.д. Было бы желание и понимание...
Особенно актуально это для неоднородного государства, перед которым стоит проблема сохранения территориальной целостности. Вообще, во многих случаях армия - по сути, единственное место, где гражданин всерьез встречается с государством, и, так или иначе, готов это государство "выслушать". Понятно, что от того, какое впечатление оставит о себе государство в ходе этой встречи зависит, в конечном счете, степень лояльности к нему гражданина: О срочной службе, как времени и месте получения многими и многими профессионально-технического образования говорить здесь не стану - эту как раз функцию легко возьмут на себя иные структуры. Хотя, и в советское время и даже сейчас недооценивать эту сторону действительности вряд ли правильно. ...Все это хорошо, возможно скажет оппонент, но ведь нельзя отрицать и обоснованность борьбы против призыва, принявшей уже характер общенационального саботажа. Что ж - соглашусь. Соглашусь, заметив лишь, что в суммарном мессидже подобного волепроявления "не хотим, чтобы мы и наши близкие призывались в такую армию" почему-то делается акцент на слово "призывались", тогда как здравый смысл требует ударения как раз на слове "такую". Впрочем, не составляет труда нащупать мотивы подобного волепроявления. Есть среди них и естественное желание обывателя расширить объем своих прав и сузить объем обязанностей поелику возможно. Имеются и совсем уж нехорошие с точки зрения морали мотивы: мы как бы убеждены, что есть люди, которые за деньги согласятся за нас служить в армии, воевать, умирать.
Совесть наша будет спокойна - просто это такие <специальные> люди - люди низшего сорта. Они родились такими. И, потом, они получают за это деньги - значит, сами во всем виноваты. И в том, что терпят лишения и унижения, и в том, что их убивают.
Мы же (<люди высшего сорта>) ни за какие деньги не позволим себя убивать? Не правда ли? Поэтому, читая новости, мы всегда обращаем внимание на статус жертв.
Если в ходе боевых действий погибло пятеро гражданских лиц - это безусловное варварство. А если тысяча военных - это лишь <суровая правда жизни>. Так сказать, рулетка. Даже если эти военные не имели шанса сколько-нибудь эффективно противостоять своему противнику, как во время американского вторжения в Ирак, нам их все равно не особенно жалко - <работа у них такая>. Это гордыня, высокомерие. Причем, близорукое высокомерие. Ибо очень часто в истории социальные слои и группы, осознав, что они парии в обществе, вдруг начинали требовать от привилегированных собратьев не просто компенсации, а гиперкомпенсации. Со всеми вытекающими из этого последствиями. ...И все же у рассматриваемого нами общественного протеста имеются вполне здравые основания. Базируются они на объективных претензиях к нынешнему армейскому обустройству. Их много, однако, разгребая это множество, легко сформулировать главное: людей категорически не устраивает уровень защищенности военнослужащего срочной службы. Не устраивает, иначе говоря, произвол. И этот произвол имеет две существенные формы: злоупотребление властью и внесубординационный произвол, "дедовщина". На самом деле, оба они неразрывны. Взглянем для начала на вторую из названных компонент. Прежде всего, отметим, что в большинстве опубликованных прессой описаний такого произвола доминирует "иррациональная" составляющая - произвол осуществляется не столько с целью получения какой-либо объективной выгоды, сколько с самодостаточной целью унизить жертву. Под огнем общественной критики, военные объявляют причинами данного явления наличие уголовных и близких к уголовным элементов среди призывников, недостатки в работе младших офицеров и армейских органов юстиции. Все это имеет место, однако, на мой взгляд, определяющими являются совсем другие вещи. Их, видимо, стоит искать в общей картине психологического состояния человека, попавшего с "гражданки" в нынешнюю российскую казарму. Первое, с чем сталкивается такой человек - это убогий казарменный быт. И дело не в том, что дома, конечно же, всегда уютнее, а в том, что в кране нет горячей воды, а баня - раз в неделю. Сегодняшняя степень бытовой обустроенности российской казармы воспринимается большинством призывников как унижающая их человеческое достоинство. Далее. С первого же дня в армии призывник обнаруживает, что у него начисто отсутствует то, что принято называть privacy: какой-либо кусок пространства, личного времени или личного имущества, недоступный чужим без специальных на то санкций. Понятно, когда сержант на поверке интересуется вычищенностью автомата или даже вычищенностью латунной бляхи - но какое ему дело до содержимого карманов брюк? Едва ли новобранец поверит, что этого требует специфика боевой учебы. И, наконец, третье, неразрывно связанное, впрочем, со сказанным только что.
Человек, попавший в нашу армию, довольно быстро постигает простую истину - с тобой здесь могут сделать все, что угодно. Единственное, что тебя оберегает - это: статистика, а никак не уставы, не военная прокуратура и не зоркий начальственный глаз. Ведь армия, как система управления, функционирует по нормам обычного права, а никак не по письменным нормативным актам. Однако, еще важнее то, что эта система замкнута в себе, сор никогда не выносится из избы, связи с внешним, гражданским миром обрублены по-максимуму. Внутри же системы отстаивать свои права практически невозможно. Случись, к примеру, суд (разумеется, военный суд) - его исход предрешен. Чтобы понять это, достаточно вообразить, кто выступит в этом суде свидетелем и сколь независимы такие <свидетели> будут в своих показаниях. В результате военнослужащий действует на основании исключительной воли начальства, фактически без оглядки на уставы и прочее законодательство, попадая, благодаря этому, в еще большую от этого начальства зависимость. И это есть органическое свойство российской армии, а не результат каких-то недоработок. Благодаря отсутствию возможности внешнего обжалования произвола обеспечивается принуждение к повиновению.

Таким образом, нынешняя российская армия - это система управления беззащитными людьми. Произвол - не издержки, а основной инструмент такого управления. Дальнейшее многократно описано в литературе - и в художественной, и в специальной научной.
Человек, в течение длительного времени оказывающийся в положении жертвы неограниченного произвола и унижения, сам становится проводником этого произвола по отношению к кому-либо, кто еще более беззащитен, и требуется недюжинное волевое усилие, дабы подавить в себе подобный импульс, ведь не имеющий privacy, как известно, никогда не признает privacy другого лица. Понятно, что не все на это волевое усилие способны. Особенно в восемнадцать-двадцать лет. Вот вам и "дедовщина"!
И абсолютно не важно, каким образом человек попал внутрь данной системы: по призыву или на основании двухлетнего контракта, подписанного добровольно: Кстати, предмет, остающийся абсолютно в стороне от общественного внимания - унизительное положение в российской армии младших офицеров. Вроде бы, какие тут-то могут быть проблемы?
Они же за деньги, они же добровольно!.. Между тем, нынешние лейтенанты - это вчерашние семнадцатилетние курсантики военных училищ, в которых за 4-5 лет воспитали полнейшую беспомощность и страх перед гражданской жизнью. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. ...Таким образом, очевидно, что армия наша как система требует гораздо более серьезных перемен, нежели простая смена принципа комплектования. Наоборот, смена этого принципа несет в себе высокий риск опасной консервации значительной части нынешних проблем - на неограниченное время.


В заключении не откажу себе в удовольствии немного пофантазировать - поделиться мечтами о российской армии светлого будущего. Вот лишь некоторые ее черты, расставленные в достаточно хаотичном порядке:

1. Разделение частей на осуществляющие боевое дежурство (в них служат исключительно контрактники) и обеспечивающие подготовку резервистов. В последних служат призывники, но не очень долго - максимум год. При этом число отсрочек сведено к минимуму. Эти части расположены вблизи мест постоянного проживания призывников, так, чтобы значительная их часть по желанию могла ночевать дома (тем самым, кстати, достигается и ощутимая экономия в казарменно-довольственных затратах).

2. Призывникам и контрактникам обеспечивается регулярный доступ к гражданской юстиции и гражданской власти вне территории воинской части. Военнослужащие подробно и тщательно инструктируются о своих правах и методах защиты этих прав. Ликвидируются специализированные военные органы прокуратуры, военный суд и т.п.

3. Подготовка основной массы младших офицеров осуществляется на базе военных кафедр гражданских учебных заведений, как это делается сейчас в США. Большая часть военных училищ при этом расформировывается (тоже, кстати, немалая экономия).

4. Законодательно приняты технические меры прямого действия, существенно затрудняющие использование служебного положения в армии для манипулирования в ходе различных выборов (вплоть до ограничений избирательных прав военнослужащих).

5. В российской армии служит большое количество чеченцев. Через это в значительной степени осуществляется чаемая интеграция населения ЧР в социальное пространство России.



Лев УСЫСКИН Русский журнал

От редакции: Автор выражает собственное мнение

Обсудить на форуме >>


Источник:   www.russ.ru/
Оставить отзыв (Комментариев: 0)
Дата публикации: 01.03.2005 19:02:52


[Другие статьи раздела "Библиотека"]    [Свежий номер]    [Архив]    [Форум]