Николай Злобин: СВЕТ И ТЕНИ АМЕРИКАНСКОГО ПАТРИОТИЗМА
США - вероятно, единственная страна мира, где национализм апеллирует не к прошлому, а к будущему
Последнее десятилетие прошло под знаком полного доминирования США в мире. Политики многих стран думают о том, как изменить эту ситуацию, как уменьшить роль и возможности США. Между тем сила Америки отнюдь не в удачно сложившихся обстоятельствах, и ошибочно думать, что в иной ситуации исход был бы принципиально другим. Главные источники этой силы надо искать во внутренних характеристиках США.
В США любят помахать национальными флагами - но добровольно, а не по указанию властей.
Фото Reuters
Между республикой и империей
Каждая империя в истории начиналась с национализма. И каждая империя была уверена, что именно она несет миру "настоящую" цивилизацию. Многие в Америке считают, что они продолжают эту цивилизационную миссию. Часть американцев, напротив, полагают, что действия Белого дома в Ираке являются полным отходом от исторических традиций США, что они несовместимы с принципами, заложенными отцами-основателями государства.
Действительно, как американские политические традиции согласуются, например, с имперской идеей неспровоцированной войны, возрожденной в доктрине превентивного удара? Томас Джефферсон и его коллеги хорошо знали, что все без исключения демократии в истории переродились в конечном счете в империи. Поэтому они заложили в политическую систему США идеологию и принципы, препятствующие такому фатализму. Америка изначально создавалась как республика, способная избежать превращения в империю.
Еще недавно само слово "империя" имело в США негативный смысл, однако сегодня сплошь и рядом можно встретить его в качестве самоопределения, самохарактеристики страны. Но большинство американцев искренне полагают, что живут в скромной республике, неспособной по своей природе на агрессию и национализм. Америка воспринимается ими как своего рода буколическая провинция мира. Даже после событий 11 сентября 2001 г. только 26% американцев следят за мировыми новостями, а 45% считают, что происходящее за рубежом их никак не касается.
Начиная войну в Ираке, Джордж Буш заявил, что Америка никогда не завоевывает, но лишь освобождает другие народы. Американцы в большинстве своем верят в это. Однако освобождает Америка часто вопреки желанию самих освобождаемых: редко когда США использовали военную силу в ответ на атаку либо угрозу атаки со стороны других государств или по их просьбе. Так как американцы в массе своей не приемлют имперских войн, лидеры США каждый раз вынуждены были разворачивать колоссальную пропагандистскую кампанию, доказывать своему народу, что данная война направлена лишь на распространение демократии и свободы.
Однако даже целенаправленная либеральная риторика далеко не всегда позволяет получить "добро" на превентивный удар. Сторонникам войны нужно предъявлять не абстрактно-моралистические рассуждения, а конкретные аргументы, задевающие американский национализм и направляющие его энергию в нужное русло.
Именно так было, например, когда в 1840-х гг. США решили купить у Мексики территорию, где ныне располагаются штаты Техас, Калифорния, Нью-Мексико и Аризона. Мексика, как известно, от сделки отказалась. В ответ президент Джеймс Полк разрешил американским переселенцам потихоньку проникать в Техас, устраивать там свои поселки и провозглашать свою власть. Когда мексиканская армия стала в 1846 г. выдавливать переселенцев назад, США заявили, что они были атакованы, и Полк огласил декларацию об объявлении войны, заготовленную, как выяснили потом историки, задолго до этого. Ровно через столетие завоеванный Техас станет родиной Джорджа Буша-младшего.
Конечно, сегодня мексиканцы всеми силами пытаются попасть в США, кубинцы, рискуя жизнью, переплывают залив, пытаясь дотянуться рукой до песчаного берега Флориды, ибо тогда им гарантирован вид на жительство в Америке, жители европейских стран заваливают службу иммиграции США своими документами, а американские университеты заполнены студентами-иностранцами, подавляющее большинство которых старается после окончания учебы остаться в стране. Это дает основание и сторонникам, и противникам империи говорить, что, как бы там ни было, но Америка с ее уникальным национализмом является символом будущего и, может быть, цели США в конце концов оправдывают любые средства и нужно быть менее щепетильными в их выборе.
Национализм - еще одно ругательное слово в Америке, которая, хотя и является глубоко националистической страной, совсем не замечает этого за собой. В ее политике парадоксально отсутствует как понимание сущности и внутренней силы национализма как такового, так и умение иметь дело с националистически мотивированными партнерами и противниками. Это весьма осложняет войну, которую ведут США против международного терроризма, ибо зачастую мотивы и логика мышления противника просто недоступны для американского понимания. Американский национализм полностью соответствует настроениям, которые выразил Маяковский в "Стихах о советском паспорте", если заменить там несколько слов: "Смотрите, завидуйте, я - гражданин Соединенных Штатов".
То есть речь идет не о культурном, историческом или национально-этническом превосходстве, любые проявления которых неприемлемы в США с позиций как закона, так и массовой культуры. Речь идет о вере в превосходство своих демократических идей и принципов, в превосходство американской государственной системы и образа жизни. Американцы ни в коем случае не считают себя лучше, умнее, образованнее других наций и народов. Но они убеждены, что им удалось построить самое лучшее в мире государство и создать систему, в наибольшей степени отвечающую чаяниям и желаниям простых людей. Это, однако, не распространяется на правительство как таковое.
Патриоты за свой собственный счет
Американский национализм, по сути, это - государственный, гражданский патриотизм, доведенный до крайних пределов и часто мешающий видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Без понимания его политической основы нельзя оценивать поведение США на мировой арене. Именно это, к примеру, лежит в основе так называемых двойных стандартов в американской внешней политике - любимой мишени антиамериканистов. Американский национализм является в каком-то смысле "антинационализмом", ибо он сугубо интернационален. Являясь "плавильным котлом", Америка без усилий и не задумываясь переплавляет этнический национализм в национальный патриотизм и ставит его себе на службу. Нет больших патриотов США, чем иммигранты, которые легко переводят стрелки своих националистических пристрастий в патриотизм американской политической доктрины.
Американский национализм носит внеклассовый характер и разделяется в почти равной степени всеми имущественными слоями общества. Более того, степень патриотизма различных социальных групп растет по мере снижения их среднего дохода. Бедный американец не ставит свою низкую зарплату или ограниченный семейный бюджет в вину государству, он уверен, что в других странах он бы жил еще хуже. Как ни парадоксально, такой "политический" национализм только укрепляет и даже легитимизирует в глазах людей материальные различия, существующие в стране. Самой, наверное, сильной стороной американского национализма является то, что он по преимуществу носит глубоко личностный характер и оплачивается из собственного кармана, а не государством. Федеральный бюджет США, местные бюджеты графств и городов не содержат статей расходов на пропаганду патриотизма, укрепление "единства и сплоченности" американского общества, воспитание "любви к Родине" и т.д. Абсурдно даже предположить, что правительство США или мэрия Нью-Йорка озаботится такими проблемами или решит обсудить их на своем заседании. Американский национализм или патриотизм - частное дело каждого. В стране не проводятся военные парады, и правительство не устраивает пошлых массовых демонстраций, так хорошо знакомых россиянам по их недавнему прошлому. Если кому-то из американцев какой-либо организации придет в голову устроить в своем городе патриотический парад, фейерверк на День независимости, шествие в поддержку сексуальных меньшинств или американских солдат в Ираке, то для этого надо в первую очередь найти спонсоров.
Знаменитое американское развешивание флагов, использование патриотических плакатов и наклеек на машины являются следствием личной инициативы. Местные власти могут взять инициативу на себя, но обратятся за поддержкой к бизнесменам своего округа, пытаясь заинтересовать их потенциальными рекламными возможностями. В результате патриотизм и консюмеризм в США стали своего рода сиамскими близнецами. Однако власти делают это весьма редко и неохотно, ибо такого рода инициатива обычно возбуждает подозрения и на следующих выборах за нее можно поплатиться. Конечно, почти любой политик в США старается создать себе имидж патриота-националиста, но сам национализм не нуждается в лидерах.
Другими словами, политикам США для успеха нужен патриотический национализм, но национализму для успеха политики не нужны, его сила - в массовости, универсальности и приземленности. Он существует на таком личностном, если хотите, семейном, интимном уровне, что сами американцы этого просто не замечают, а эффективность его при этом достигает фантастического уровня. Так, почти 80% жителей США считают, что распространение американских идей и образа жизни по миру является прогрессивным делом. Еще большее их число заявляет, что им нравится свобода и демократия по-американски. Среди западных стран это самые высокие показатели. Около 98% американцев никогда не согласились бы на гражданство другой страны, что является абсолютным мировым рекордом патриотизма.
Именно с точки зрения возможности распространения американских политических идей оценивают в США деятельность международных организаций, в том числе ООН и НАТО, эффективность международного права, а также собственные действия. Но, с другой стороны, личностный характер национализма делает его внутренне очень мирным, антивоенным, даже отчасти пацифистским. Американцы, как это ни парадоксально, неохотно участвуют в военных действиях. Если бы не события 11 сентября 2001 г., кто знает, может быть, США так и не развернули бы полномасштабную войну с международным терроризмом, но продолжали бы охотиться за отдельными личностями типа бен Ладена и громогласно критиковать Россию за действия в Чечне. Но нынешняя война полностью вписалась не только в русло традиционного американского миссионерства, но и в американский националистический патриотизм, став его питательным бульоном. Поэтому она - всерьез и надолго, и с уходом администрации Буша в этом больших изменений не произойдет.
Страна исторического оптимизма
В свое время Пушкин говорил, что люди обычно разочарованы настоящим и, по опыту имея мало надежд на будущее, всячески приукрашивают свое прошлое. В этом основа национализма. Прошлое - главный аргумент патриотов всех стран. Америка - единственная, наверное, страна мира, где национализм апеллирует не к прошлому, а к будущему. Концерты типа "Старые песни о главном" в США невозможны. Патриотизм здесь вытекает из убеждения, что завтра наверняка будет лучше, а послезавтра - еще лучше. Дети всегда будут жить лучше родителей, а внуки - лучше детей. Это страна исторического оптимизма, не тратящая много времени на разбор прошлого.
Как правило, американцы не верят в исторический опыт, а уж тем более не делают его руководством к действию. Они придают истории совсем другое значение, чем россияне или, скажем, европейцы. История при этом воспринимается скорее не как закономерный эволюционный процесс, а как комбинация неких действий, скачков, личностей, эпизодов или исторических узлов, по слову Солженицына. История для американца - это длинный список решенных проблем. А если проблема не решена - история как бы приостанавливается, пока решение не будет найдено. Отсюда - недооценка глубины исторических традиций, существующих в других странах, трудностей разрыва с этими традициями.
История - это прогресс. Предаваться реминисценциям - значит проявлять не глубину и духовность, тонкость натуры или сложность сознания, а пассивное реагирование на события, топтание на месте. Это дело народов и стран, вышедших на пенсию, США же только начинают жить и хотят контролировать ход события. Отсюда снисходительность к "старой Европе", к так называемым производителям шоколада.
Поражения и трагедии не питают американский патриотизм. Он набирает силу лишь из побед и удач, а его мощь заключается в вере в неизбежность новых побед. В отличие от других народов американцы не пытаются найти единение в выпавших на их долю страданиях и трагедиях. Поэтому у них сложился имидж бесчувственного общества, людей, не способных на простые человеческие реакции. Это далеко не так. Эмоции есть, но, как правило, не в виде жалоб на несправедливость мира, не в форме сочувствия к самим себе, как в традиционном национализме. Эмоциональная реакция проявляется в виде немедленной попытки изменить ситуацию в свою пользу, а управляется она простым, но глубоко впитываемым каждым американцем с молоком матери убеждением, что надо пытаться столько раз, сколько надо, чтобы добиться цели, но никак не меньше. В менталитете американца отсутствуют понятия "авось" и "не получилось - и не надо". Оставить усилия - значит изменить своей природе.
В отличие от патриотизма "веры" американец предпочитает "надежду". Но лишь на себя, а не на судьбу или случай. При всем религиозном плюрализме Америки в своей гражданской жизни она живет по секуляризированным протестантским законам. Сама религия никак не является частью патриотических чувств американцев. Американский национализм внерелигиозен до предела и толерантен к любому проявлению религиозного сознания.
Конечно, патриотический национализм США вызывает у других народов целый диапазон противоречивых чувств - от зависти к его оптимизму, эффективности и идеализму до ненависти к его эгоизму, бесчувственности и незамысловатости. Его неприятие является существенной частью антиамериканизма, особенно сейчас, когда национализм стал все больше проявляться во внешней политике США в неприкрытом виде. Однако, видимо, все же важнее не то, что администрация никогда прямо не говорила о хотя бы частичной ответственности Саддама Хусейна за события 11 сентября, а то, что семь из десяти американцев верят в его причастность к ним.
В мире до сих пор сильно недооценивают влияние 11 сентября на американцев. Думается, следующее их поколение будет гораздо менее толерантным политически, культурно и социально. Оно будет менее идеалистичным, но более недоверчивым, подозрительным, циничным и скептическим. Это видно по сегодняшним американским детям - тем, кому выпало взрослеть после черного сентября.
Америка меняется на наших глазах, сама того не замечая. Это можно видеть в американском национализме, в том, как США сегодня ограждают себя от новой иммиграции. Другая Америка означает другой мир. Он, безусловно, будет безопасней. Но, как это ни парадоксально, может оказаться враждебней, подозрительней и нетерпимей, чем сегодняшний.
Николай Злобин
Вашингтон Об авторе: Николай Злобин - директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации США.
Опросы общественного мнения, постоянно проводимые в США, показывают, что примерно три четверти американцев испытывают чувство гордости за свою страну. Приблизительно половина американских семей украшает свой дом национальным флагом, 15-20% водителей устанавливают американский флажок на машине.
В отличие от подавляющего большинства стран мира патриотические демонстрации и манифестации в США организовывают не органы власти, а сами американцы. Участие в подобных мероприятиях абсолютно добровольно, тем не менее они собирают десятки и сотни тысяч участников.
Журнал Foreign Policy пришел к выводу, что американский патриотизм - уникальное явление. С одной стороны, американские патриоты и националисты никогда не апеллировали к своему расовому, этническому или географическому превосходству, на чем основан национализм, существующий в остальных странах мира. Суть американского национализма - в вере в превосходство американских демократических идей. Американский патриотизм никогда не насаждался и не культивировался "сверху". Он никогда не был ответом на национальное унижение, например, поражение во Вьетнаме не привело к росту популярности патриотических или националистических воззрений в американском обществе, как это, например, произошло в Германии после ее поражения в Первой мировой войне. Кроме того, американский патриотизм нацелен в будущее, а не ищет идеалы в прошлом.
Сами себя американцы националистами не считают. В основном, это объясняется тем, что США никогда не были страной монолитной в этническом смысле - ее всегда населяли представители десятков и сотен народов, относящихся к различным расам, исповедующим разные религии и т.д. Поэтому американцы считают, что слово "национализм" имеет негативный оттенок и предпочитают использовать термин "патриотизм". Это, однако, не мешает многим специалистам применять термин "национализм" для характеристики взглядов американцев.
Любопытно, что суть американского национализма и патриотизма переживала серьезные эволюции, которые, в основном, зависели от качественных изменений, происходивших в населении США. Майкл Линд (Michael Lind), автор книги "Новая американская нация: новый национализм и четвертая американская революция" (Next American Nation: The New Nationalism and the Fourth American Revolution) проанализировал этапы развития американского национализма. По его мнению, в период с 1789 по 1860 год в США существовал "англоамериканский патриотизм", основанный на морально-этических и религиозных ценностях, которые привнесли в США, в основном, англоязычные эмигранты-протестанты. Англосаксы тогда составляли подавляющее большинство населения США. После гражданской войны (1876-1954 годы), по его мнению, существовала "евро-Америка", идеология патриотизма-национализма была дополнена идеями, популярными у либеральных европейцев. С 1970 года существует новый феномен - "мультикультурная Америка", образовавшийся после того, как США практически полностью избавились от расовой и этнической дискриминации. Линд пришел к парадоксальному выводу, что в современных США не существует противоречия между борьбой за гражданские права, которую ведут, в основном, группы и организации, политически находящиеся на крайне левом фланге, и экономической политикой, которая, в основном, находится в руках людей, придерживающихся крайне правых взглядов.
Ирвинг Кристол, один из создателей идеологии американского неоконсерватизма, объяснил различие между национализмом и патриотизмом американцев следующим образом: "Патриотизм проистекает от любви к национальному прошлому - национализм является усилением надежд на национальное будущее". Историк Кеннет Миног считает, что патриотизм - априори, консервативная тенденция. Патриоты считают необходимым защищать и сохранять то положение, в котором их страна находится в данный момент. Национализм, наоборот, всегда стремится к некоему мессианскому идеалу, нереализованному будущему народа или страны. Национализм также часто апеллирует к материям этического свойства и оправдывает свое существование целями гуманизма.
Анатоль Ливен, старший научный сотрудник Фонда Карнеги за Международный мир (Carnegie Endowment for International Peace), считает, что именно американский национализм стал причиной нынешнего мирового лидерства США и принятой администрацией Джорджа Буша стратегии борьбы с международным терроризмом. По его мнению, именно американский национализм стал одним из факторов, который идеологически разделил США и большинство стран Западной Европы. Европейцы в ХХ веке пережили две крупнейшие войны, вызванные, в том числе, беспрецедентным ростом националистических настроений. Ныне националистические идеи, бытующие в Европе, не пользуются значительной поддержкой обществ и элит. Американский национализм, напротив, усилился за последние полвека. Его подпитывала не только военная и экономическая мощь США, но и беспрецедентная культурная гегемония. Ливен считает, что американский национализм считает необходимым защищать интересы США в любой ситуации, складывающейся в мире. Именно поэтому США постоянно заинтересованы в поиске внешних врагов - сперва это был СССР, потом, на некоторое время, новым врагом было принято считать Китай, потом - "государства-изгои", а ныне - международный терроризм.
Кроме того, подобная форма национализма приводит к тому, что американцы видят своих мнимых или реальных противников исключительно в негативном свете: к примеру, опросы общественного мнения, проводившиеся в разгар "холодной войны", показывали, что большинство американцев считали, что граждане СССР относятся к Америке исключительно враждебно и им не следует доверять. Подобные точки зрения ныне превалируют во взглядах американцев на исламский мир. Впрочем, по мнению Ливена, вспышки американского национализма носят временный характер и, как правило, не имеют особо серьезных последствий ни для США, ни для всего мира, из-за того, что их ограничивает мощное гражданское общество, существующее в США.
Историк Том Холсингер считает, что многие проявления американского ультрапатриотизма объясняются традициями, сложившимися в США на протяжении веков. К примеру, американское общество исторически привыкло немедленно и крайне активно реагировать на ситуации, которые оно считает угрозой. Эта модель поведения пришла из времен, когда власть была слаба и независимые колонисты предпочитали самостоятельно разобраться с врагом, не дожидаясь реакции властей. На протяжении всей своей истории американцы сохраняли значительное влияние на органы власти - поэтому они крайне активно воздействуют на правительство, требуя от него принятия тех мер, которые считают справедливыми и оправданными в каждой конкретной ситуации.
Известный философ Самуэль Хантингтон, для описания сути американского патриотизма, предложил использовать термин "Американское Кредо" (American Creed). "Американское Кредо" - это универсальные идеологические и культурные принципы (свобода, демократия, религия, власть закона, индивидуализм, прогресс и т.д.). Кроме того к ним добавляется уважение к основным институтам власти США и к американской конституции. Последние десятилетия добавили в "Кредо" культурный плюрализм, а также расовое и этническое равенство.
Опросы общественного мнения показывают, что большинство американцев не только испытывают чувство гордости, говоря о своей стране, но и считают, что идеи, популярные в США, могут быть использованы во всем мире. К примеру, опрос Pew Research Center for the People and the Press показал, что 79% жителей США уверены в полезности распространения американских идей и моральных ценностей. Девять из десяти американцев испытывают чувство гордости, когда звучит мелодия гимна страны. Самыми любимыми символами США были названы (в порядке уменьшения популярности): американский флаг, статуя Свободы, государственный гимн, белоголовый орел (его изображение широко используется в официальной символике, в частности, в гербе США), Белый Дом и песня "Боже, благослови Америку" (God Bless America). Эти данные были получены в результате исследования, проведенного компанией Harris Interactive.
Washington ProFile
Posted on Sunday, April 11 @ 23:22:03 EST by rusjax
http://rusjax.com/html/modules.php?name=News&file=article&sid=20
Являясь крайне националистической страной, США не рассматривает себя в качестве таковой, а американский политический истеблишмент отличается слабой способностью оценивать влиятельность национализма в других обществах, что проявляется в его неумении и/или нежелании иметь дело с проявлениями национализма за рубежом.
За два года после ужасающих терактов в США международное общественное мнение сменило свое отношение к этойстране с сердечной симпатии к явному ее неприятию. Главным виновником подобной перемены явились ее действия в отношении Ирака. Сегодняшний антиамериканизм является не просто обывательской реакцией на поведение страны или опасения по поводу ее гегемонистских устремлений. Растущее беспокойство в отношении Соединенных Штатов нужно рассматривать в качестве отрицательной реакции на дух американского национализма, который привносит отпечаток на внешнюю политику страны.
Любая серьезная оценка источников антиамериканизма должна основываться на попытке интроспективного взгляда на феномен американского национализма. Внутри страны подобная попытка вряд ли вызовет энтузиазм, так как способна обнажить ряд недостатков, присущих национальному характеру. Прежде всего, потому, что, являясь крайне националистической страной, США не рассматривает себя в качестве таковой, а американский политический истеблишмент отличается слабой способностью оценивать влиятельность национализма в других обществах, что проявляется в его неумении или нежелании иметь дело с проявлениями национализма за рубежом.
Не замечая очевидного
Слово <национализм> воспринимается в Соединенных Штатах негативно и подразумевает воображаемое превосходство и партикулярность, присущие <старому свету>. Но даже скептики, отрицающие наличие национализма, согласны с тем, что американцы в своей подавляющей массе чрезвычайно патриотичны. Когда же этих скептиков просят объяснить различие между патриотизмом и национализмом, они с неохотой признают, что таковое является незначительной. Политологи приложили много усилий, чтобы доказать, что патриотизм является синонимом чувства лояльности по отношению к своей стране, а национализм - чувства этнонационального превосходства. Между тем, психологические и поведенческие проявления национализма и патриотизма, как и их влияние на политику, совершенно одинаковые.
Социологические исследования постоянно отмечают у американцев наибольший уровень национальной гордости среди западных демократий. Согласно исследованиям Чикагского университета, до 11 сентября 2001 года 90% опрошенных американцев согласились с утверждением: <Я лучше буду гражданином Америки, чем любой другой страны мира>; 38% согласны с утверждением, что <мир был бы лучше, если бы народы других стран были подобны американцам> (после террористических атак, соответственно, 97% и 49% согласились с этими утверждениями). Социсследования в рамках проекта TheWorldValuesSurvey[1]показали сходные результаты (70% опрошенных заявили, что очень гордятся своей страной). Для сравнения, опрос в рамках этого же проекта показал, что менее половины населения других западных демократий, включая Францию, Италию, Данию, Великобританию, Нидерланды, ощущают гордость за свою национальность.
Американцы не только непомерно гордятся своими ценностями, но и рассматривают их в качестве универсальных. СогласнорезультатамисследованиямцентраPewGlobalAttitudes[2], 79% опрошенных американцев видят позитив в том, что американские привычки и идеи получают широкое распространение в мире; 70% одобряют американские идеи демократии. Между тем, подобные настроения не так широко распространены даже в Западной Европе, еще одном бастионе демократии и либерализма. Согласно PewGlobalAttitudes, среди опрошенных жителей стран Западной Европы менее 40% склонны оценивать позитивно распространение американских идей и привычек, и менее 50 % одобряют американское видение демократии.
Веру в превосходство американских политических ценностей и институтов легко можно обнаружить в американских социальных, культурных и политических практиках. Вот некоторые примеры - каждодневный ритуал декламации <Клятвы преданности> (PledgeofAllegiance) в школах, традиционное исполнение национального гимна на спортивных мероприятиях, повсеместное присутствие американского национального флага. Сюда можно добавить и неизбежное влияние националистических настроений на политику страны. Кандидаты на выборах для того, чтобы обвинить конкурентов в отсутствии патриотизма, оперируют такими острыми моментами, как, например, сжигание американского флага или национальная безопасность.
Почему же тогда в американском обществе, насквозь пропитанном националистическими настроениями, полностью отрицается наличие элементов национализма? Ответ стоит искать в источниках, питающих национализм в США. Достижения в сферах науки и технологий, военного могущества, экономического богатства, политическое влияние, не имеющее равного в мире, несомненно, стимулируют сильное чувство национальной гордости. Но что делает американский национализм уникальным, так это его проявления каждодневной жизни. И здесь самыми сильными источниками национализма является гражданская активность и желание обычного гражданина сделать свой вклад в общее благо как посредством индивидуальной инициативы, так и через разнообразные общественные ассоциации. Зарубежные исследователи, начиная с французского философа Алексиса де Токвиля в 19 веке, никогда не переставали удивляться этому источнику американского динамизма. <Американцы вне зависимости от возраста, положения в обществе, предрасположенностей постоянно образовывают ассоциации>, - писал Токвиль, отмечая черту американцев решать проблемы общества, полагаясь на себя, а не на правительство.
Гражданская активность, задающая тон общественной жизни в стране, делает американский национализм живим и привлекательным, так как большинство институтов и практик, питающих национализм являются не политическими, а общественными; всевозможные церемонии не являются обязательными, а исполняются в соответствии с сознательным выбором, а ценности прививаются и затем принимаются по собственному желанию, а не исскуственно насаждаются. В любой другой стране государству принадлежит важная роль в поддержке национализма, который часто является продуктом политической манипуляции элит и, соответственно, носит исскуственный характер. Несмотря на то, что в Соединенных Штатах отдельные политики время от времени пытаются использовать национализм в свою пользу, со стороны государства этого явно не наблюдается. Никакой федеральный закон не предписывает декламацию <Клятвы верности>, распевание национального гимна или установку национального флага на зданиях.
Любая прямая попытка властей институционализировать национализм в Соединенных Штатах получала мощный отпор, так как это рассматривалось как посягательство на личные свободы американских граждан. Так, в 1930 г. церковь <Свидетели Иеговы> оспорила в судебном порядке решение некоторых школьных советов сделать чтение <Клятвы верности> обязательным. По их мнению, чтение <Клятвы верности> являлось проявлением идолопоклонства. Поправка относительно сжигания национального флага за последние восемь лет дважды не получила одобрения в Конгрессе.
Поддержка национализма в Соединенных Штатах - личное дело каждого. В других обществах, а в особенности там, где правят авторитарные режимы, государство для пропаганды <патриотических ценностей> использует собственные ресурсы - от подконтрольных государству СМИ до сил безопасности. Национальные праздники в таких странах, как правило, сопровождаются государственными парадами с демонстрацией элитных войск и последних образцов военной техники. (Огромный военный парад в Пекине в 1999 году в честь 50-летия КНР, по некоторым оценкам, обошелся властям в сотни миллионов долларов). Даже несмотря на наличие впечатляющего высокотехнологичного военного арсенала, подобные разнузданные проявления национализма с подачи государства отсутствуют на праздновании Дня Независимости в США. Конечно же, американцы проводят парады и практикуют фейерверки, но на этих мероприятиях организаторами, в основном, выступают гражданские объединения при частичной финансовой поддержке местных бизнесс-групп.
Доминирование гражданского волеизъявления, а не государственного принуждения делает националистические сантименты в США более искренними, привлекательными и получают повсеместное одобрение общественности. Проявления американского национализма стали общим местом в стране, и поэтому заметны только для внешнего наблюдателя.
Политическое мировоззрение
Американский национализм отличается от любого другого тем, что внутри страны к нему не относятся как к, собственно, национализму. Именно по этой причине американскому национализму присущи три уникальные качества.
Во-первых, в его основе лежат политические идеалы, а не идеи культурного или этнического превосходства. И это не удивительно для общества, которое рассматривает себя в качестве плавильного котла различных культур и этносов. В своем прошлогоднем выступлении, посвященном Дню Независимости, президент Джордж Буш отметил, что <нет американской расы, есть только американское мировоззрение>. В глазах американцев превосходство этого мировоззрения очевидно. Американские политические институты и идеалы в совокупности с практическими достижениями страны, вселили твердую уверенность, что ценности, присущие американцам, должны быть универсальными. И угрозы в свою сторону американцы воспринимают не иначе как угрозы их ценностям. Большинство в США разделяет точку зрения, что террористические атаки 11-го сентября воплощали атаки на демократические свободы и институты страны.
Во-вторых, американский национализм не основан на прошлых обидах и унижениях со стороны других государств. В большинстве других обществ именно это чувство питает националистические настроения. Страны, которые в прошлом являлись колониями, например, Индия и Египет, сохраняют высокий заряд национализма. Американский национализм наоборот черпает свои жизненные силы из побед в мирное и военное время со времени основания страны. <Торжествующие националисты>, нацелены на позитив и не намерены сочувствовать жалобным стенаниям националистов, у которых националистические сантименты производны от опыта длительного ряда национальных поражений и унижений.
В-третьих, американский национализм смотрит в будущее, пока национализм во многих других странах обращен в прошлое. Те, кто верит в превосходство американских ценностей и институтов не останавливаются на своих исторических победах (несмотря на то, что эти победы относятся к ядру американской национальной идентичности). Вместо этого они смотрят вперед в ожидании лучших времен и не только дома, но и за рубежом. И этот динамизм придает американскому национализму дух миссии и является следствием ограниченной коллективной памяти. Подобные универсалисткие и обращенные в будущее перспективы неизбежно конфликтуют с обращенными в прошлое и партикулярными перспективами этнонационализма других стран. Отягощенный воспоминаниями о западных военных вторжениях со времен Крестовых походов, Ближний Восток не может не относится с подозрением к Соединенным Штатам, озабоченными <освобождением народа Ирака>. В случае с Китаем, поддержка США Тайваня, который рассматривается китайцами в качестве отделившейся провинции, является наиболее спорным моментом двухсторонних отношений. Потеря Тайваня долгое время символизировала национальную слабость и унижение.
Пренебрежение
Уникальными чертами американского национализма можно объяснить явноенеумение одного из самых националистических государств в мире иметь дело с проявлениемнационализмаза рубежом. Наиболее ярким примером второго парадокса американского национализма является война во Вьетнаме.Смесь американских универсалистких ценностей, противопоставленных коммунизму, вера в могущество собственной страны и ограниченная национальная память вылились в разрушительную политику, которая привела к столкновению с национализмом вьетнамского народа, предыдущий национальный опыт которого был замешан на борьбе с иностранным владычеством (китайским, французским). И главной целью вьетнамцев было не распространение коммунизма в Юго-Восточной Азии, а единство страны.
Соединенные Штаты также мало обращали внимание на роль, которую национализм играл в качестве опоры тех режимов, которых они рассматривали в качестве враждебных. В своих отношениях с этими странами США либо не принимала во внимания заряд их национализма (Филиппины, Мехико), либо списывала их на счет коммунистической идеологии, поддерживаемой правительством этих стран (Китай, Филиппины).
Невосприимчивость США к зарубежному национализму имеет ряд последствий. Во-первых, высокий уровень негодования, который демонстрируют правительства и население зарубежных стран. Во-вторых, игнорирование национализма в других обществах ставит под угрозу планы США по борьбе с враждебными режимами. В конце концов, национализм - одна из немногих идеологий, способных бросить вызов демократическому либерализму. Возьмем, к примеру, разворачивающуюся ядерную драму на Корейском полуострове. Растущий национализм молодого поколения южных корейцев, которые рассматривают своих северных соседей в качестве родственников, а не монстров, не принимается в расчет Вашингтоном при проведении курса на конфронтацию с Северной Кореей. В данном примере США могут повторить традиционную ошибку превращения вчерашних союзников в страну, поддерживающую враждебные Америке режимы. Наконец, в связи с тем, что американская внешняя политика пропитана национализмом, американское поведение за рубежом неизбежно выглядит лицемерным для других стран. И это лицемерие особенно бросается в глаза, когда Соединенные Штаты подрывают глобальные институции во имя защиты американского суверенитета (например, в случае с Киотским Протоколом, запретом на проведение ядерных испытаний). Подобные шаги способны принести дивиденды внутри страны, но иностранцам трудно понять универсалистскую и идеалистическую риторику США с решимостью американского правительства отстаивать узконациональные интересы за границей. Со временем это может вылиться в падение доверия международной общественности к США.
Сравнительная изолированность Соединенных Штатов стала следствием слабой осведомленности американцев о других странах, породив громадный барьер в общении американцев с другими обществами. Согласно последнему исследованию PewGlobalAttitudesтолько 22% американцев ездили за границу за минувшие 5 лет. Для сравнения за этот же период за рубежом побывало 66% канадцев, 73% англичан, 60% французов, 77% немцев. Отсутствие непосредственных контактов с иностранными обществами не было компенсировано революцией в сфере информации. Согласно опросу PewResearchCenter, проведенному в начале 2002 года, только 26% американцев утверждали, что внимательно следят за событиями в мире, 46% американцев относятся с безразличием к происходящему в мире.
Между тем, географическая изолированность не уменьшает веру американцев в универсальную привлекательность их политических идей. В основе единства американской нации лежит представление о неотчуждаемых правах человека, которые, по мнению американцев, присущи не только им, но и остальным людям.
Являясь смесью политического идеализма, национальной гордости и определенной изоляции, американский национализм вызывает у других стран смешанные чувства. Многие отдают должное его идеализму, универсализму и оптимизму, отмечая важный вклад американского могущества и превосходства в дело защиты спокойствия и благосостояния в мире. Другие склонны видеть в США властолюбивого и самодовольного забияку. Когда американский национализм начинает определять внешнюю политику страны, это вызывает широкие антиамериканские настроения. И в этой ситуации особенно важно помнить о непоследовательности и противоречиях американского национализма и ущербе, который они наносят легитимности Соединенных Штатов за рубежом.
Минксин Пеи, Фонд Карнеги, журнал Foreign Policy
Перевод с сокращениями Герасимова Александра
[1] Прим. переводчика.TheWorldValuesSurvey - академический проект ученых-социологов, созданный для замера социокультурных и политических ценностей различных обществ и культур мира
[2] Прим. переводчика. PewGlobalAttitudes - независимая группа по исследованию общественного мнения, которая проводит исследования в областях отношения к СМИ и политике.
http://dialogs.org.ua/ru/print/material/1/238
Нагоняй, полученный от Кондолизы Райс, был очевидным. Дефицит демократии в России внушает опасения, сказала новоизбранная глава дипломатического ведомства США во время своей первой в этом качестве поездки по Европе. Ответственность за шаткость тонкого демократического фундамента в России, и в этом нет никаких сомнений, лежит на Кремле и кремлевском лидере Владимире Путине, считает она.
Однако в Москве на подобную головомойку отреагировали, как всегда, хладнокровно. Если такая сверхдержава, как США, вновь затевает блицкриг вокруг демократических ценностей, московская элита спокойно выжидает, когда запал кончится. На фронте универсальных ценностей Москве опасаться практически нечего. Страна еще не готова к подобным дискуссиям.
Особенно, если инициатором наступления является Вашингтон. В Москве доверяют пафосным речам еще меньше, чем где бы то ни было. За этикой и моралью русские сразу видят жесткие интересы - политическую гегемонию и экономическое влияние. То, что в центре критических высказываний Райс оказался развал концерна ЮКОС, а вовсе не война в Чечне, российская общественность сразу восприняла как повод для сомнений. Прагматичная сделка: обе страны ведут войну, одна - в Ираке, другая - на Кавказе, и обе не хотят публичных напоминаний об этом, тем более друг от друга.
В принципе, в этой поверхностной истине также кроется недостаток: тот, кто обсуждает лишь вопрос о власти, невосприимчив к полутонам и критике. На риторику Белого дома о свободе российская общественность реагирует так же, как и Кремль. "Можно ли принести демократию на штыках? - спрашивает она. - Разве не это осудил Запад в Чечне?"
То, что за демократическим универсализмом скрывается американский национализм, в этом давно все едины. Однако лишь немногие граждане видят в российском варианте неоимперского сознания иной этический подход. Демократия для российского общества не является никакой ценностью.
Нагоняй, полученный от Кондолизы Райс, был очевидным. Дефицит демократии в России внушает опасения, сказала новоизбранная глава дипломатического ведомства США во время своей первой в этом качестве поездки по Европе. Ответственность за шаткость тонкого демократического фундамента в России, и в этом нет никаких сомнений, лежит на Кремле и кремлевском лидере Владимире Путине, считает она.
Однако в Москве на подобную головомойку отреагировали, как всегда, хладнокровно. Если такая сверхдержава, как США, вновь затевает блицкриг вокруг демократических ценностей, московская элита спокойно выжидает, когда запал кончится. На фронте универсальных ценностей Москве опасаться практически нечего. Страна еще не готова к подобным дискуссиям.
Особенно, если инициатором наступления является Вашингтон. В Москве доверяют пафосным речам еще меньше, чем где бы то ни было. За этикой и моралью русские сразу видят жесткие интересы - политическую гегемонию и экономическое влияние. То, что в центре критических высказываний Райс оказался развал концерна ЮКОС, а вовсе не война в Чечне, российская общественность сразу восприняла как повод для сомнений. Прагматичная сделка: обе страны ведут войну, одна - в Ираке, другая - на Кавказе, и обе не хотят публичных напоминаний об этом, тем более друг от друга.
В принципе, в этой поверхностной истине также кроется недостаток: тот, кто обсуждает лишь вопрос о власти, невосприимчив к полутонам и критике. На риторику Белого дома о свободе российская общественность реагирует так же, как и Кремль. "Можно ли принести демократию на штыках? - спрашивает она. - Разве не это осудил Запад в Чечне?"
То, что за демократическим универсализмом скрывается американский национализм, в этом давно все едины. Однако лишь немногие граждане видят в российском варианте неоимперского сознания иной этический подход. Демократия для российского общества не является никакой ценностью.
Нагоняй, полученный от Кондолизы Райс, был очевидным. Дефицит демократии в России внушает опасения, сказала новоизбранная глава дипломатического ведомства США во время своей первой в этом качестве поездки по Европе. Ответственность за шаткость тонкого демократического фундамента в России, и в этом нет никаких сомнений, лежит на Кремле и кремлевском лидере Владимире Путине, считает она.
Однако в Москве на подобную головомойку отреагировали, как всегда, хладнокровно. Если такая сверхдержава, как США, вновь затевает блицкриг вокруг демократических ценностей, московская элита спокойно выжидает, когда запал кончится. На фронте универсальных ценностей Москве опасаться практически нечего. Страна еще не готова к подобным дискуссиям.
Особенно, если инициатором наступления является Вашингтон. В Москве доверяют пафосным речам еще меньше, чем где бы то ни было. За этикой и моралью русские сразу видят жесткие интересы - политическую гегемонию и экономическое влияние. То, что в центре критических высказываний Райс оказался развал концерна ЮКОС, а вовсе не война в Чечне, российская общественность сразу восприняла как повод для сомнений. Прагматичная сделка: обе страны ведут войну, одна - в Ираке, другая - на Кавказе, и обе не хотят публичных напоминаний об этом, тем более друг от друга.
В принципе, в этой поверхностной истине также кроется недостаток: тот, кто обсуждает лишь вопрос о власти, невосприимчив к полутонам и критике. На риторику Белого дома о свободе российская общественность реагирует так же, как и Кремль. "Можно ли принести демократию на штыках? - спрашивает она. - Разве не это осудил Запад в Чечне?"
То, что за демократическим универсализмом скрывается американский национализм, в этом давно все едины. Однако лишь немногие граждане видят в российском варианте неоимперского сознания иной этический подход. Демократия для российского общества не является никакой ценностью.
Нагоняй, полученный от Кондолизы Райс, был очевидным. Дефицит демократии в России внушает опасения, сказала новоизбранная глава дипломатического ведомства США во время своей первой в этом качестве поездки по Европе. Ответственность за шаткость тонкого демократического фундамента в России, и в этом нет никаких сомнений, лежит на Кремле и кремлевском лидере Владимире Путине, считает она.
Однако в Москве на подобную головомойку отреагировали, как всегда, хладнокровно. Если такая сверхдержава, как США, вновь затевает блицкриг вокруг демократических ценностей, московская элита спокойно выжидает, когда запал кончится. На фронте универсальных ценностей Москве опасаться практически нечего. Страна еще не готова к подобным дискуссиям.
Особенно, если инициатором наступления является Вашингтон. В Москве доверяют пафосным речам еще меньше, чем где бы то ни было. За этикой и моралью русские сразу видят жесткие интересы - политическую гегемонию и экономическое влияние. То, что в центре критических высказываний Райс оказался развал концерна ЮКОС, а вовсе не война в Чечне, российская общественность сразу восприняла как повод для сомнений. Прагматичная сделка: обе страны ведут войну, одна - в Ираке, другая - на Кавказе, и обе не хотят публичных напоминаний об этом, тем более друг от друга.
В принципе, в этой поверхностной истине также кроется недостаток: тот, кто обсуждает лишь вопрос о власти, невосприимчив к полутонам и критике. На риторику Белого дома о свободе российская общественность реагирует так же, как и Кремль. "Можно ли принести демократию на штыках? - спрашивает она. - Разве не это осудил Запад в Чечне?"
То, что за демократическим универсализмом скрывается американский национализм, в этом давно все едины. Однако лишь немногие граждане видят в российском варианте неоимперского сознания иной этический подход. Демократия для российского общества не является никакой ценностью.
Юрий Тыссовский: На каждого Голиафа найдется свой Давид
Все империи рушатся. Будущее США предопределено?
Около десяти лет назад маститый преподаватель истории в Йельском университете шокировал американцев предсказанием, что американская империя последует примеру аналогичных государственных структур прошлого - Римской, Персидской, Испанской, Британской и прочих. Пол Кеннеди в книге "Подъем и падение великих держав" напророчил, что Вашингтону придется считаться с относительным экономическим спадом и необходимостью сокращать военную мощь после победы в "холодной войне". В принципе, конечно, профессор был прав: рано или поздно великие империи в силу известных факторов приходили к концу. Он, однако, и думать не мог о событиях 11 сентября 2001 года и предсказывал, что падение американской мегадержавы, "как кажется, отнесено надолго вперед". И действительно, сегодня США располагают технологическими военными возможностями, с которыми не может конкурировать ни одна страна в мире, они тратят на оснащение своих вооруженных сил больше, чем все остальные государства мира, вместе взятые. Голиаф, да и только. Но мы уже привыкли, что на каждого Голиафа должен найтись свой Давид:
Так полагает и известный французский историк Эмманюэль Тодд, автор бестселлера "Мировая держава США: некролог". Он считает, что Ирак для США - начало конца. "С военной точки зрения Америка в настоящее время столкнулась в Ираке с такими же трудностями, как СССР в Афганистане и Наполеон в Египте, - заявил он недавно в интервью германской газете "Хандельcблат". - Когда в 1976 году я предсказывал падение СССР, мне никто не хотел верить. Теперь США оказались в схожем положении, их политика не учитывает реальности, а экономика ослеплена идеологией".
Насчет некролога не знаю, но ученый муж, безусловно, сумел нащупать слабые места в нынешней внешнеполитической концепции американского руководства. Давайте попробуем рассмотреть те факторы, которые существенно влияют на ослабление роли мегадержавы в мире, что неизбежно должно сказаться и на внутреннем положении страны.
ВСЕВЛАСТИЕ "НЕОКОНОВ"
ЭТОТ ТЕРМИН из американского внутриполитического жаргона означает "новые консерваторы". Имеется в виду группа никем никуда не избранных, но пользующихся огромным влиянием политиков и политиканов, которая фактически диктует Белому дому агрессивный курс на международной арене. Обосновавшиеся под крылышком Пентагона члены разного рода "мозговых центров", созданных на деньги военно-промышленного комплекса, нефтяных монстров и правохристианских организаций, действуют под покровительством его шефа Дональда Рамсфелда, заместителя министра Пола Вулфовица и вице-президента Дика Чейни. "Крыша" более чем солидная. Именно они навязали официальному Вашингтону пресловутую концепцию "оси зла", стояли за войной в Ираке, ратуют за "смену режимов" в Иране, Сирии, ряде других "неудобных" государств, за жесткий подход к Северной Корее, а также за одностороннее решение мировых проблем, пренебрегая точкой зрения союзников, ООН, общественным мнением. Это касается не только военных вопросов, речь также идет о вселенском экономическом диктате, пересмотре установившихся норм международного права.
Нельзя не остановиться и на роли в этом "сообществе ястребов" президента США Джорджа Буша. Он недавно заявил на встрече с премьер-министром Палестинской автономии Махмудом Аббасом: "Бог сказал мне, что я должен нанести удар по "Аль-Каиде", и я нанес по ней удар. Он же проинструктировал меня нанести удар по Саддаму, что я тоже сделал". Об этом с восторгом писала израильская газета "Гаарец", но многих подобная трактовка внешнеполитических решений повергла в недоумение и даже в панику. В конце концов, Усама бен Ладен утверждает примерно то же самое, хотя на прямой контакт с Аллахом претендовать не решается, ограничиваясь рекомендациями из Корана. Стремление президента США искать вдохновение в библейских скрижалях уже привело к тому, что в Европе многие считают бен Ладена менее опасным для судеб мира, чем его заокеанского оппонента. А вот другое высказывание "номера 43", как называют Буша американцы по числу президентов США: "События не происходят благодаря слепому шансу, они подчинены руке справедливого Бога" (цитируется по "Нью-Йорк таймс"). Страшно подумать, сколько крови пролилось на земле "по наитию, ниспосланному свыше". Подобная позиция осуждается даже многими достаточно богобоязненными американцами, как и за рубежом, где справедливо считают, что грешно припутывать Бога к тысячам убиенных в Ираке и Афганистане американским оружием. Тем более что к г-ну Бушу с требованием не начинать войну обращались иерархи многих христианских церквей, но он им не внял.
ЗА ЧТО НАС НЕНАВИДЯТ?
МНОГИЕ здравомыслящие американцы пытаются найти сегодня ответ на этот в общем-то несложный вопрос. "Потому что мы богатые". "Потому что мы сильные". "Потому что они нам завидуют". "Потому что они нас боятся". Эти само собой напрашивающиеся и не лишенные справедливости доводы уже, однако, удовлетворить простого американца не могут, он осознает, что есть иные, более глубинные причины. Конечно же, неприятно сознавать, что твою страну считают "наглой", "жадной", "надменной", "несправедливой", а господствующий в ней строй - "меркантильно-потребительским" и "бездуховным", но ведь что-то за этим должно же быть. Кроме того, в "безграничной ненависти" более или менее легко обвинить радикалов из исламского и развивающегося мира, врагов глобализма и "экономического угнетения Юга Севером". Но дело в том, что бесчисленные опросы общественного мнения, проведенные во многих странах, в том числе европейских, свидетельствуют о широком распространении антиамериканизма вне зависимости от географических границ. И основополагающим элементом стала здесь "несправедливая" (в отличие от афганской кампании против талибов и "Аль-Каиды") война против Ирака. Иначе чем объяснить факт феноменального падения престижа США в мире за менее чем годовой период между успехом, пусть и относительным, в Афганистане и началом иракской авантюры? (см. "Работа над ошибками"). Он был зафиксирован в опубликованных недавно итогах опроса в более чем 20 странах среди 16 тыс. респондентов, проведенного "Проектом Пью по оценке глобальных мнений" (Pew Global Attitudes Project), который скрупулезно и достаточно точно следит за уровнем популярности США в мире. Социологи установили, что лишь 43% французов, 45% немцев и 36% россиян относятся сейчас к США положительно (год назад соответствующие цифры были 63%, 61% и 61%). Все опрошенные в восьми арабских странах (за исключением Марокко), даже в союзнике США Кувейте, обосновали свое негативное отношение к политике Вашингтона опасением, что американцы могут нанести по ним военный удар. "О чем я никогда не могла и помыслить, так это о том, что дружественные нам государства могут бояться американской военной мощи", - заявила бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт. И (кошмар!) многие респонденты в Индонезии, Иордании, Марокко, Пакистане и Палестине включили бен Ладена в число тех лидеров, на которых можно положиться. В Европе только незначительное большинство в Англии и Италии высказалось за дальнейшее глобальное сотрудничество с Вашингтоном, в то время как во Франции и Германии подавляющий по численности сегмент опрошенных (76% и 57% соответственно) считают необходимым его сокращение. В таких неутешительных итогах повинны президент Буш и компания, которые извратили на глазах всего мира высокие моральные ценности Америки. У меня, например, не вызывает сомнения то положение, что американский национализм зиждется на универсальных и понятных для всех принципах, но, когда лидеры нации начинают преследовать в своих действиях узкие националистические интересы, это сразу же начинает отдавать лицемерием. Именно несоответствие между провозглашенными моральными ценностями и подобными действиями порождает антиамериканизм, а упрямое и бездумное следование агрессивному курсу разжигает его все больше. Подчеркну еще раз, что статус ненавидимого, а прежде в основном популярного в мире государства уязвляет американцев, требующих у официального Вашингтона объяснений этого феномена. Интересно и другое. Опрос "Проекта Пью" в самих США выявил все углубляющуюся пропасть между надеждами "унилитаристов" (сторонников односторонних акций) из команды Буша на то, что "блестящая" победа в Ираке обеспечит им растущую поддержку в обществе, и фактическим состоянием дел. Хотя три из четырех граждан в стране посчитали, что война против Ирака была оправданна, весомое их большинство одновременно отвергает будущие односторонние действия администрации на мировой арене, как и упор на силовые акции, продолжая видеть в ООН наилучший инструмент решения международных конфликтов. Более двух третей из них также подписались под положением, что "США играют роль мирового жандарма больше, чем им следовало бы". И лишь 12% согласились с тем, что "США следует продолжать играть роль основного мирового лидера при решении конфликтов на нашей планете".
ВНУТРЕННИЕ АБСЦЕССЫ
НА ЭТОМ неблагоприятном фоне зреют конфликтные ситуации в самих США. После 11 сентября 2001 года президент и его окружение провозгласили борьбу с террором в качестве единственного инструмента, который способен обеспечить американскому народу прочную безопасность. Как и другим народам, ставшим объектами исламистского экстремизма. Эти последние, однако, вот уже два года, минувших после американской трагедии, продолжают страдать от кровавых вылазок религиозных фанатиков. Напомню лишь главные из них: взрыв на острове Бали (Индонезия), аналогичные преступления в Саудовской Аравии, Марокко, Кении, на Филиппинах, в Джакарте (Индонезия), у нас в России. В мировом масштабе безопасности стало намного меньше, что относят за счет в том числе и непродуманной войны в Ираке, безусловно способствовавшей всплеску террора. Большинство политических наблюдателей в мире, включая американских, едины во мнении, что иракская авантюра нанесла огромный ущерб глобальной антитеррористической борьбе, сместив акценты с основополагающих ее направлений на очевидно второстепенные, что привело лишь к распылению усилий мирового сообщества.
Обрел ли простой американец искомую безопасность? В определенной степени - да: в Америке после сентября 2001 года каких-либо крупных терактов не произошло. Пока. Но какой ценой это достигнуто? Под предлогом искоренения гнезд террора американская администрация пошла на беспрецедентное закручивание гаек во всех областях жизни, введя драконовские меры, напоминающие о временах маккартизма. Особым преследованиям подвергается мусульманское меньшинство, которое кое-кто в США считает главным потенциальным носителем исламистского террора.
От мер, принимаемых правительством под предлогом "борьбы с террором", страдают и остальные американцы. Чтобы перечислить зачастую заведомо дискриминационные распоряжения администрации, наносящие ущерб общепринятым гражданским свободам, понадобились бы многие страницы текста. В начале августа шесть американских и мусульманских групп борцов за гражданские права начали судебное разбирательство в отношении законности принятия Патриотического акта США - основополагающего "антитеррористического" документа, который, по их мнению, дает возможность ФБР открыто шпионить за американцами, нарушая тем самым их конституционные права. Стоит ли говорить о сотнях американцев, заключенных в тюрьмы по подозрению в "антиамериканской деятельности" и содержащихся там без какого-либо юридического обоснования? В том числе граждан других национальностей на базе Гуантанамо на Кубе. Вот-вот увидит свет уложение о почтовой службе США, согласно которому будет специально регистрироваться каждый отправитель любой корреспонденции и заноситься в соответствующие файлы ФБР. Это прямое наступление на священное для американцев право граждан вести конфиденциальный приватный образ жизни. Как утверждает издающаяся в Париже американская газета "Интернэшнл геральд трибюн", администрация Буша "создает тайное правительство, подотчетное одному президенту" при полном бездействии конгресса. "А американцы, - подчеркивает она, - охвачены страхом и боятся на это реагировать". Сказано, может быть, и сильно, но бьет в точку. Неверно лишь то, что все без исключения американцы якобы онемели как кролики под немигающим взглядом правительственного питона, среди них, очевидно, нарастает критическая масса негодования, которое рано или поздно прорвется наружу. Скорее рано, чем поздно. Ведь в конце концов обыватель смотрит на властные структуры как на иной раз неприятную, но данность для проведения неких мер, идущих на общее благо. Но, когда эти меры превышают планку общедозволенного, власть превращается в обузу для общества со всеми вытекающими отсюда последствиями. Именно этот процесс подспудно идет сейчас в Америке. Он начинает прямо угрожать официальному Вашингтону, и прежде всего честолюбивым мечтаниям президента Буша и его окружения причесать мир под собственную гребенку. Тем более что простые американцы стоят перед расширяющейся перспективой потери все большего числа рабочих мест и все более неуверенного и плохо предсказуемого развития экономики.
И это тикающая бомба огромной разрушительной силы. Американский стиль жизни, к которому все они привыкли за долгие годы процветания, не может ставиться под вопрос. Отдельные дома для семей из двух человек, огромные частные автомобили, пожирающие массу горючего во имя транспортировки одного человека, дешевые китайские и прочие товары, столь же дешевые продовольственные продукты - да какой же американец этим пожертвует! И этому процветанию сегодня угрожает неуемное потребление национального продукта и национальных резервов во имя реализации мессианской задачи борьбы с "осью зла" и переучивания народов планеты Земля азам демократии по-американски.
ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВНИЗ
АМЕРИКАНСКОЕ руководство сегодня вроде бы обеспечивает безопасность для своих граждан, но заставляет их жить в постоянном страхе перед грядущими "неизбежными" террористическими актами со стороны "Аль-Каиды" как в самих США, так и за рубежом. Это, думается, прием, продиктованный соображениями предвыборной политической необходимости для г-на Буша, который стремится сохранить за собой ореол "воюющего президента" с тем, чтобы заработать второй срок в Белом доме. С другой стороны, поддержание тезиса о постоянной угрозе призвано зажать страну в тисках "демократического тоталитаризма" и способствовать продолжению донкихотствующей кампании по достижению мирового господства. Но такая политика, как становится очевидным, все больше заходит в тупик, и даже "неоконы" начинают понимать это. Односторонний подход к решению мировых проблем уже получил афронт в Ираке. Ныне Вашингтон согласен на выборочное участие в урегулировании ситуации в Стране на Тигре и Евфрате не только "карликов" из "новой Европы", но и последовательных противников иракской авантюры - ООН, Франции, Германии и, как поговаривают, даже России. В какой форме - будет видно, но факт остается фактом - Саддам мстит Бушу и будет мстить даже из могилы, если такое случится. Ирак может стать концом мечты об американской империи.
В ноябре прошлого года свет увидел труд Чарльза Капчена под интригующим названием "Конец американской эры: внешняя политика США после холодной войны". Он получил широкий резонанс на Западе, но остался практически незамеченным в нашей стране. А зря. Доктор философии, профессор Джорджтаунского университета, он рассматривает некоторые тенденции в мире как поворотный пункт в нынешней истории Америки, кладущий в скорой перспективе конец ведущей роли США в мировых делах. Фантастика? Что ж, давайте прислушаемся к доводам автора.
По его мнению, пока с американской эрой все в порядке: по объему экономика США более чем вдвое превышает следующую за ней японскую. События 11 сентября два года назад разожгли аппетит Америки активнее поучаствовать в глобальных делах. Но тем не менее лидирующие позиции Вашингтона значительно слабее, чем это принято считать, более того - они все больше подвергаются эрозии. На главные рубежи соперничества выдвигается новая растущая политическая общность в лице Европейского союза, который начинает обретать способность должным образом распоряжаться впечатляющими ресурсами входящих в него стран и тех, которые вскоре намерены сделать это. Годовой экономический показатель производства ЕС достиг примерно 8 трлн. долларов в сравнении с 10 трлн. в США, а евро начинает оспаривать превосходство доллара. Что важно, Европа успешно стремится укрепить свой коллективный характер и самосознание, более четко формируя ясные рамки интересов и многонациональных ценностей, причем заметно отличающихся по содержанию от американских. Разрабатывается общеевропейская конституция, строятся совместные вооруженные силы, которые должны быть способны действовать независимо от США. После укрепления властных институтов и расширения границ за счет новых членов Европа будет представлять собой грозный противовес США на мировой арене. В конце концов центры силы по определению подразумевают соревнование, или, если хотите, соперничество за положение, влияние и престиж. Речь, видимо, не пойдет об особенно остром противостоянии, но определенные катаклизмы неизбежны. Предстоит борьба за контроль над мировой финансовой системой, упорядочение планетарной торговли, а также по ряду внешнеполитических проблем. Любым попыткам изменений в этих областях Вашингтон будет всячески сопротивляться. Хотя сегодня творцы американской политики ослеплены собственным могуществом и рассматривают ЕС в лучшем случае как впечатляющий торгово-экономический блок, а в худшем - как собрание союзников-слабаков, вечно ноющих по поводу притеснений со стороны Америки, в будущем глубинные изменения заставят их менять эти воззрения. В конце концов, США после 1781 года прошли именно этот процесс по стадиям. Но главным противоречием будет огромная разница между двумя подходами к основной проблеме: Америка полагается на решение всех проблем с позиций силы, в то время как Европа исповедует отказ от пушек в пользу приоритета международной законности. Как сказал премьер-министр Швеции Горан Перссон, "ЕС является одним из редких институтов, которые нам следует развивать с тем, чтобы создать баланс мировому господству США".
Автор книги, естественно, не внес в прогноз развития событий то, что произошло в Ираке. Но в интервью издательству "Салон" от 2 декабря 2002 года, то есть задолго до начала военных действий, он заявлял, что больше всего опасается сценария, когда американские войска надолго - лет на пять-десять - завязнут в этой стране, за чем неизбежно последует "политический бумеранг" по администрации со стороны американского народа. "Если вы хотите оккупировать Ирак, вам следует обратиться к врачу, - говорил он. - Весь регион глубоко пропитан антиамериканскими настроениями. Они (арабы. - Ю.Т.), возможно, способны танцевать на улицах по 24-48 часов, а потом займут снайперские позиции. Думаю, там дела пойдут совсем не так, как нам нужно, - с подрывами наших казарм, и все такое прочее. Если это произойдет, американцы скажут: "Во что вы вляпались?"
Еще раз подчеркну, что г-н Капчен произнес эти слова полгода с лишком назад, и все сегодня сбывается буква в букву. Позднее он заявил, что расхождения между США и ЕС по поводу Ирака совершенно беспрецедентны по размаху в рамках отношений между Вашингтоном и Брюсселем. Именно в этом контексте надо понимать мысль о том, что с Ирака начнется скольжение Вашингтона вниз. А нижней точки оно достигнет, по мнению ученого, через полсотню лет. Причем смена республиканцев на демократов у руля правления существенного изменения в общую тенденцию не внесет, считает он.
Говорить же о том, что США последуют по пути полного распада, как это произошло с СССР, в целом неправомерно. Для этого нужны совершенно особые внутренние условия - наличие сепаратистских регионов, национальных элит, к ним географически привязанных, затратная экономика и многое другое. Очевидно, однако, что накопились многие факторы, которые все более подвергают эрозии фундамент, по словам Рональда Рейгана, "сияющего замка на холме" - США. Как любил говаривать наш незабвенный лидер, "процесс пошел".
b<>ЭКСПЕРТ НОМЕРА
Борис Ефимов, народный художник России, академик Российской академии художеств:
- Империи всегда гибнут. Это исторический закон. И у США при всем их демократизме и богатстве не получится подчинить своей морали весь мир. Даже если они хотят добра, следует помнить, что никого нельзя сделать счастливым насильно. Другое дело, что, помня исторический опыт, обладая значительной властью и деньгами, можно избежать катастрофы.
Юрий Тыссовский
"РОДНАЯ ГАЗЕТА" - 18, 29 августа 2003 г.
