Серьозная история является разделом чёрной магии: человек, воссоздающий эпоху, постоянно прибегает к оживлению мертвецов.
Героям прошлого никогда не будет покоя: от них требуют помощи, совета, на худой конец, их заставляют говорить и действовать перед миллионами живых людей. Бесцеремонно вытащенные из могил, они проигрывают жизнь заново, но теперь уже в сугубо утилитарных целях. Герои прошлого были в своё время живыми людьми со всеми присущими им лично и эпохе особенностями. Они очень редко были большими, настоящими злодеями и ещё реже - святыми в расхожем понимании этого слова. Но в руках хорошего историка они становятся скопищем всех мыслимых и немыслимых пороков и добродетелей в зависимости от поставленных задач.
В розовых мечтах романтиков Дартаньян не погиб в момент получения маршальских погон - это до обидного нелепо.
Петр Великий в личной жизни совсем не был сифилитиком, параноиком и садистом-любителем - как о таком сказать детям?
Наполеон не подхватил насморк перед Ватерлоо - и его соратники никому не говорили о том, что гвардия умирает, а не сдаётся - просто не было необходимости.
Очень театральный князь Болконский не умер от заражения крови после Бородина и Наташа не досталась второстепенному персоонажу с нелучшей родословной.
В принципе все, кого мы любим и лелеем в мечтах, кончают жизнь согласно не нами установленному правилу: "и стали они жить-поживать да добра наживать". Хотя нередко используется мотив "смертию смерть поправ". Что гораздо страшнее.
Увы: человек, взывающий к теням предков и духу пророков, одинок и очень несчастен. Свет белый ему не мил - и не обязательно, что только субъективно. Помогите! - Кричит он героям мифа. Вы жили хорошо и правильно, вы всегда побеждали - даже собственной смертью. А мне очень плохо, ибо побеждают только меня - и кто же? Да мелкие людишки, мусор человеческий. Дайте мне силы походить на вас, быть вашим преемником, продолжателем ваших идей и хранителем ваших подвигов! Лишь бы мне вырваться из немилосердных объятий настоящего...
Народ, оживляя легенду, вводит в свою жизнь силы, дремавшие веками в его сознании. Ему нужна воля, чтобы ответить на вызов эпохи. И на страницах исторических романов и монографий оживают победоносные орды варваров, кочевавшие на этой территории.
В ход пускаются символы давно ушедшего времени - не задумываясь над тем, что они активизируют могучие блоки коллективной памяти. Поклонение мифу - процесс обоюдоострый. С парадного крыльца входят воинский дух, уверенность и смысл жизни. А с черного хода заползает то, что составляет суровую изнанку истории - костер и дыба.
Портреты покойников молчат, но не бездействуют: раставленные в должом порядке, они создают атмосферу прошлого.
В новом городе люди не живут, а торопятся. Сама атмосфера новостройки навевает мысль о делах, которые надо успеть сделать, пока это не сделали другие. Память ведёт себя скромно и неназойливо, ибо её просто нет.
Старый город заставляет помолчать и вспомнить, что люди здесь никуда не торопились. Они жили просто так, а не ради чего-то. Поколения рождались в одних и тех же домах, ничего не менялось и корни нации только глубже уходили в землю.
Если вырвать корни, то следующее поколение выше травы не поднимется.
Если оставить - живой миф заставит народ повторить путь сначала.

На фотографии: Леонид Багмут

Леонид Багмут