Новая периодическая система
Главная проблема, с которой сталкиваются современные исследователи национальных характеров (и "русской души" в частности), гениально сформулирована Ф.И. Тютчевым: "Аршином общим не измерить-" Речь идет об унификации тех критериев, при помощи которых описывают национальные особенности.
Собственно говоря, о качественных различиях между представителями разных наций ученые говорят уже полтора века. Некоторые из них настолько самоочевидны, что стали общеизвестными стереотипами. Кто не знает, что "сумрачный немецкий гений" связан с точностью и дисциплинированностью, а "острый галльский смысл" v с легкомыслием и художественным воображением? Если собрать все подобные стереотипные суждения, то может даже создаться иллюзия, будто удалось воссоздать полный "портрет" национального характера.
Однако если понимать классификацию национальных критериев как систематизацию стереотипов, то исследователь очень быстро столкнется с двумя трудными проблемами. Во-первых, собранные характеристики окажутся "разномастными": итальянцы говорливы, немцы дисциплинированы, англичане церемонны, а французы любят изысканную кухню. Во-вторых, в зависимости от того, сквозь какие "национальные очки" глядят на окружающий мир сами исследователи, их суждения будут сильно меняться. Например, с точки зрения американцев русские отличаются почитанием старших, а вот с точки зрения японцев v скорее, неуважением к ним. Эта ситуация сродни тому, как если бы химики характеризовали химические элементы по таким признакам, как "темный", "холодный", "блестящий", "жидкий", да еще и расходились во мнениях, твердая ли, например, ртуть или жидкая.
Есть мнение, что любая область знаний только тогда становится подлинной наукой, когда начинает применять математику. Конечно, далеко не все гуманитарии с этим согласятся. Однако свойственное им предубеждение против "жара холодных чисел" постепенно слабеет.
Для того чтобы создать подлинно научную систему национальных ментальностей (наподобие периодической системы Менделеева), необходимо характеризовать их по универсальным критериям, причем делать это не только путем чисто качественных оценок, но и при помощи количественных показателей. Одним словом, необходима этнометрия v наука об измерении национальной ментальности.
Основоположником этнометрии стал голландский психолог Гирт Хофстед. В 1970-е гг. он, будучи руководителем психологической службы одной их крупнейших международных компаний v американского концерна "IBM", смог организовать грандиозный межкультурный проект. По составленной им анкете было протестировано более 100 тыс. работников из подразделений "IBM", раскинутых по 40 странам мира. В результате в руках ученых оказался бесценный массив данных, позволяющий объективно характеризовать различные национальные культуры по единым стандартам.
Для своей "периодической системы" национальных культур Г. Хофстед использовал пять параметров: "коллективизм", "авторитаризм (дистанция по отношению к власти)", "избегание неопределенности", "мужественность" и "конфуцианский динамизм (долгосрочная ориентация)". Самыми важными из них считают первые три.
Наиболее понятный v "индивидуализм". Речь идет об оценке того, предпочитает ли индивид действовать самостоятельно и независимо, или ему психологически комфортнее вливаться в коллектив. Что касается "авторитаризма", то под ним подразумевается оценка готовности подчиняться лицам высокого социального ранга (начальнику на работе, родителям в семье). "Избегание неопределенности" v это оценка стремления действовать "по правилам" или "прокладывать пути в неизведанное". Под "мужественностью" подразумевают ориентацию на достижение поставленных целей, в то время как "женственность" предполагает первостепенное значение доброжелательных отношений с окружающими людьми. Наконец, "конфуцианским динамизмом" Хофстед назвал готовность жертвовать сиюминутными выгодами ради будущего.
После количественной обработки собранных данных Г. Хофстед получил для каждой страны показатели по шкале со стабильной разметкой, где 0 баллов означали полное отсутствие какого-либо признака, а 100 баллов v его максимальное проявление. Если теперь изобразить на графике соотношение каких-либо двух показателей, то мы получим одну из проекций созданной Г. Хофстедом "периодической системы" национальных культур. На рисунке изображена одна из таких проекций v взаимосвязь между рангами авторитаризма и коллективизма. Десять подобных картинок дают, по мысли Г. Хофстеда, комплексное и объективное понимание основных различий между национальными культурами разных стран мира.
Публикация в 1980 г. книги Г. Хофстеда "Важность межкультурных сравнений" не могла не вызвать среди этнологов и культурологов эффекта разорвавшейся бомбы. У хофстедовой методологии немедленно появились как поклонники и последователи, так и критики. Первые с энтузиазмом стали перепроверять и дополнять хофстедовскую "периодическую систему" v вводить в нее дополнительные показатели, тестировать все новые и новые страны. Скептики же замечали, что сам отбор качественных показателей страдает скрытым европоцентризмом, поскольку отражает европейское представление об основных параметрах национальных культур.
Сейчас Г. Хофстеда по праву можно считать "патриархом" этнометрии, но отнюдь не единственным ее представителем. Помимо него схожие исследования v назовем лишь самые известные из них v проводились международной группой исследователей под руководством американского психолога Р. Хоуза, американским политологом Р. Инглхартом и голландским социологом Ф. Тромпенаарсом.
Хофстедовский "аршин" для понимания "души России"
Каковы же результаты измерения "русской души" хофстедовским "общим аршином"? Неужели мы наконец-то сможем не "только верить", но и "умом Россию понимать"? Да, благодаря работам отечественных исследователей в последние годы получены результаты, которые вплотную приблизили науку к разгадке "русской души". Впрочем, дверь, за которой скрыта эта разгадка, уже приоткрыта, но еще не распахнута.
Первым из российских этнометристов хофстедовского направления стал Александр Наумов. В 1995-1996 гг. он провел серию социологических опросов по анкете Г. Хофстеда среди студентов и слушателей школ бизнеса. А в 2001 г. по инициативе авторов данной статьи Центр конфликтологии ИС РАН организовал анкетирование жителей Нижегородской и Ярославской областей по опроснику последователей Г. Хофстеда, который был специально адаптирован под реалии российской культуры. Таким образом, хотя пока нет точных данных по России в целом, однако и уже собранных материалов достаточно, чтобы сделать некоторые весьма любопытные выводы.
Взглянем внимательно на рисунок, где помимо индексов индивидуализма и дистанции по отношению к власти для 25 зарубежных стран показаны результаты, полученные А. Наумовым и социологами из Центра конфликтологии. На этот же рисунок нанесена и еще одна оценка индексов российской ментальности v та, которую предложил еще в 1993 г. сам Г. Хофстед, опираясь на описание российских архетипов в литературе.
Первое, что бросается в глаза, v это относительная близость всех трех оценок, полученных отечественными исследователями. Видимо, хотя этнометрическое изучение России только начинается, уже сейчас можно довольно уверенно указать ту зону, где в системе хофстедовых координат кроется разгадка "русской души".
Самое интересное в нашей схеме v это то место, которое занимает российской ментальности на международном фоне. "Ядром" ожесточенных дискуссий о "русской душе" является, в конечном счете, вопрос о том, к какой цивилизации она относится. Со времен Чаадаева отечественные и зарубежные мыслители терялись в догадках, кто же такие русские v европейцы? азиаты? евразийцы? "азиопцы"?
Многие обществоведы вообще заявляли, что никаких различий между западной и восточной ментальностью на самом деле нет. На нашей картинке видно, что различия национальных культур Востока и Запада вполне реальны. Страны европейской культуры сгруппированы в правом нижнем углу (сильный индивидуализм v низкая степень авторитаризма), а страны Азии и Латинской Америки v в левом верхнем (слабый индивидуализм v высокая степень авторитаризма). "Запад есть Запад, Восток есть Восток-"
Что же касается России, то полученные оценки российской ментальности ложатся на узкую "перемычку" между Востоком и Западом. Самыми близкими к России характеристиками национальной ментальности обладают такие страны как Аргентина, Турция, Иран, отчасти Япония. Важно подчеркнуть, что они относятся к "новым индустриальным странам" v тем не-европейским государствам, которые в XX веке смогли преодолеть экономическую отсталость и найти путь в мировое сообщество, не поступившись самобытностью своей культуры.
Таким образом, наиболее истинными кажутся мнения тех обществоведов, которые считают Россию не-европейской страной v Евразией или даже (учитывая ее более сильное сближение с культурами Востока) "Азиопой". Этот термин изобретен еще в начале минувшего века П.Н. Милюковым для обозначения соединения в России худших черт западных и восточных обществ. Для "западника" прошлого века вполне естественно было видеть в доминировании азиатских черт что-то варварское и нецивилизованное. Мы постепенно освобождаемся от преклонения перед Западом и понимаем, что не-европейские цивилизации вовсе не хуже европейских v они другие, и их "инаковость" не означает второсортности.
Вывод об "азиопском" характере российской ментальности имеет огромное значение, прежде всего, для планирования стратегии российских реформ. Если "душа России" тяготеет к Востоку, а не к Западу, то и освоение рыночного хозяйства должно происходить не в "западной", а в "восточной" модификации. Как известно, в "новых индустриальных странах" Востока именно государство становится "конструктором" и отчасти "строителем" новой экономики. Вопреки американским стереотипам, здесь не принято подчеркивать свою самобытность и независимость от общества. Перефразируя крылатую фразу Д.Ф. Кеннеди, на Востоке меньше, чем на Западе, спрашивают о том, что может дать тебе твоя страна, и гораздо больше, что ты можешь сделать для нее.
Не правда ли, вывод очень актуальный?
Итак, хотя российские социологи лишь приподняли краешек тайны "души России", но то, что они уже успели разглядеть, буквально захватывает дух. Этнометрический подход к изучению российской ментальности еще только рождается, и "о, сколько нам открытий чудных, готовит просвещенья дух-."