Пророк 19-го века говорил, что история повторяется дважды – один раз в виде трагедии, а другой – в виде фарса. Теперь очевидно, что она повторяется из поколения в поколение от века. И никто не может быть уверенным в том, что ЭТОљ было в последний раз. Оно всегда было и всегда будет – только в новых одеждах и по-новому станет произносить старые слова. Последний и решительный бой, воспетый очень наивными людьми, ведётся ежедневно, прямо с утра – ибо «враги человеку домашние его». И сослуживцы его, и коллеги его, и доброжелатели его – и сам он, грешный, не последний в этом списке.

Есть обидчики, которые обидели нас вчера, позавчера, на неделе, в том году и в детстве. Есть такие, что отняли любимую погремушку, зарезали родственников, посмотрели как-то не так, получили явно лишние деньги бесплатно. Наконец, есть те, кто развеял по ветру миф о моей уникальности и неповторимости, убил мечту и закопал в землю мои предрассудки живьём. И если того, кто получил немного больше в карман ещё можно как-то простить и оправдать, то тех, кто не согласен с любимой идеей – мало убить.

Особенно мучаются от древних обид очень грамотные люди. Они глубоко несчастны, ибо всю свою жизнь проводят в плену навязчивых состояний, именуемых «научным поиском». А в плену жить нелегко, ох не легко. Идеи живут своей собственной жизнью, приобретая власть над своими поклонниками. В итоге человек, основательно погрязший в априорныхљ суждениях рвёт и мечет от одного намёка на их оппонирование: такова сила навязчивых идей.

Читая историков Новой Волны – школа Льва Гумилёва – невозможно не восхищаться громадьем эрудиции и литературным слогом. И невозможно отделаться от старого популярногољ мотива «евреи, евреи – кругом одни евреи». Конечно, их можно понять: эти славные истинно-русскиељ люди, пользуясь исключительно благоприятной общественной конъюнктурой нашего времени, кинулись, пока не поздно, защищать русский народ от супостата.

Как и все наивные люди, они так перегибают палку, что история России в их рукахљ превращается в историю евреев на Святой Руси. Всё, что бы не происходило на территории нашей родины во все времена и при любой погоде – определяется коллизиями русско-еврейского сожительства. Формат исследования совсем неширок – к любому лицу, заметному в нашей истории, предлагается только один вопрос: а Вы, глубокоуважаемый, часом не еврей? А ведь если хорошо поикать, то всегда найдётся, что положить на стол в качестве обвинения. Так и получается у добрых людей, что Илья Муромец был женат на еврейке, Добрыня Никитич вёл с евреями общий бизнес, а Алёша Попович – просто кошерный еврей.

И смех и грех с борцами за национальную идею: они, сердешные, всё хотят как лучше, а получается – как всегда. Это про них речёт народная мудрость: «заставь дурака Богу молиться – так он лоб побьёт». В таком святом деле необходимо очень тонкое чувство меры – а иначе из солидного научного труда выглядывают ослиные уши, дырка от бублика – мелочные обиды, хранимые с самого детства.

Тысячу лет назад жил в наших краях князь Ярослав, которого придворные подхалимы нарекли мудрым. Может, они имели на то основания, ибо через тысячу лет его именем нарекли много объектов культурного и народно-хозяйственного значения,орден наљ чью-то выдающуюся грудьљ и город на севере России. Значит, это действительно был человек свойств замечательных – раз история утвердила его имя даже на местности. Хотя это как посмотреть – ведь «всё врут календари». Папа его – Владимир Великий, не то чтобы любил его, но скорее возлагал определённые надежды – раз отдал ему на кормление город Новгород – цитадель русской свободы. Может, надеялся, что волчёнок обломаетљ зубы, а может – научит новгородцев свободу любить. В любом случае – прибыв на место, молодой человек быстро зарекомендовал себя очень независимой личностью – соглашательства и компромиссы признавать не хотел. Водил дружбу с варягами, которых в Новгороде было пруд пруди.љ А эти ребята часто вели себя недостаточно воспитанно: убивали и грабили, если что не так лежит или кто-то рожей не вышел. Скор был суд Ярослава в те времена. Как-то раз доведенные до отчаяния новгородцы пришли в администрацию князя жаловаться на художества его дружинников – так князь, не дослушав, велел зарубить всю делегацию на своих изумлённых глазах. Новгородцы возмутились, но не надолго: больно им понравилась удаль его молодецкая и решительность в защите своих друзей. Простили молодого человека: князь ещё не был Мудрым, а только набирался опыта в работе с разными людьми.

Князь Ярослав не терпел несправедливости. А если терпел – то совсем недолго. В те далёкие времена каждая губерния отчисляла в федеральный бюджет две трети собранных налогов. А на одну треть разве можно прожить? На эти крохи с трудом содержали городское хозяйство, а сельсоветы испокон веку сидели голые и босые. В 1014 году Ярослав не вытерпел – отказался вообще платить дань Киеву. Он отказался перечислять деньги в столицу, мотивируя это тем, чтољ надо ремонтировать школы и больницы, готовить жилищный фонд к зимнему периоду, возвращать долги по зарплате бедствующим врачам и учителям – которые накопились ещё со времён княгини Ольги.

Старик-отец, скрепя сердце, начал поднимать войско против сына, который грубо нарушил финансовую дисциплину и поставил папу в очень неудобное политическое положение. Да вот в разгар сборов внезапно умер – и летописцы, народ любознательный, не пишут почему. Может, непокорство сына вызвало нервное перенапряжение – и сердце не выдержало? А может, его какая гадюка покусала – та самая, что свела в могилу Вещего Олега?

Не успели похоронить папу – как дети начали свару за золотой стол киевский. Только сыновей богатырского сложения было 12 душ. За каждым – родственники, дружина. А у тех – тоже родственники. И все хотят сладко есть и мягко спать. И ещё, чтоб прилюдно хвалили и уважали с утра до вечера – это очень приятно. Четыре года – с 15 по 19 –й љбратцы резали друг дружку как только могли. История разнесла их по разным корзинкам, а часть просто забыла в своём тёмном лесу. Вот Борис и Глеб – любимые сыновья своего отца. И одновременно люди, просто не успевшие проявить себя с худшей стороны. Были сразу же элиминированы своими менее любимыми родственниками. Сделал это Святополк, который после этого получил официальный титул Окаянного. Чтож: родина не осталась в долгу – Борис и Глеб были причислены к лику святых, усилиями очень влиятельной родни. Их именем благодарные потомки назвали монастырь, город и ракетный крейсер. Очень неплохо, не так ли? Что ещё душеньке-то угодно?

Святополк – мало того, что резал добрых людей без зазрения совести, так ещё и дружил с немцами – в широком смысле слова. То –есть, попросту ориентировался на Евросоюз. В глазах историков новой волны это грех гораздо более тяжкий, чем убивать родичей. Можно сжечь половину населения своей страны – и не утратить уважения потомков. Но љможно загубить политическую память одним неосторожным взглядом на Запад. На Восток – можно, сколько угодно. Это даже считается хорошим тоном. А на Запад – нельзя, а то руку не станут пожимать. Итак стал Святополк неудачником – и по жизни, и в книгах. А потому до сих пор ходит в звании Окаянного злодея. Как бать со сроком данности? Может, пора амнистировать старика?. Аљ то и реабилитировать посмертно. Впрочем – как прикажите, как прикажите…

Ярослава киевляне недолюбливали с самого начала. Его опора – Новгород, такой себе Отец городов русских, богатый и свирепый конкурент – кто таких любит? Кроме того, князь был сомнительный христианин и очень дружил с варягами. Действительно: первое, что сделал Ярослав, войдя в Киев – сжёг все христианские церкви. Таким образом он исполнил старую, заветнуюљ мечту своего дедушки Святослава – и стал во главе Древней Руси. Ну кто ж тогда знал, что она древняя? Только по наивности все думали, что современная.

Гражданская война была закончена, но через пять лет на столицу предъявил серьозные претензии љещё один оставшийся в живых брат Мстислав. Он не утонул в братниной кровушке только потому, что сидел в Тьмутаракани – это такой город был с видом на Азовское море. Ему хватало места для геройства на Кавказе, и его не трогали – потому что далеко было до него ехать. Так и сложилось на Кубани сильное государство вполне современного типа – большое войско, высокие стены, приличный базар внутри. Конфликт был неизбежен.

Официальная историография нейтрально подчёркивает титул Мстислава – Удалой. Характеристика его довольно скупая: жил в первой трети 11 века, успешно воевал, строил соборы и крепости. Не дивно: государственная традиция смотрит на его образ с подозрением: Ярослав – какой бы он ни был и что бы он не делал –остаётся главой государства. А Мстислав, который с ним соперничал, - храбрый смутьян, посягнувший на прерогативы самодержца и предаший Родину самому себе. Тут Сибирью пахнет, а не аналоем.

Современники наши думают иначе. Для них Святослав – полуязычник, неумелый воитель, бездарный дипломат. А всё потому, что продавал родину евреям. Хотел и немцам продать – но не сошлись в цене, а то бы продал. Ужас какой-то: такого прямо на плаху без разговоров. Мстислава же описывают со слезами умиления – как икону. Был Удалой смел, силён, любил смеяться громко, гнул подковы руками. Был круглолиц, курнос и светел. И не имел морщин на гладком лбу. Вылитый былинный богатырь. Илья Муромец, и только – типичный сельский пень: кулака пудовые, рожа кирпичём. Был он так же очень простодушен и набожен – истинно православный князь. А недостаток у него был единственный: он вырос среди евреев и правил в основном евреями на первых порах. А некоторое время – даже чеченцами. Но недолго.

Оказывается, как было дело: послал папа – князь Владимир Святой – своего шестилетнего сына вместе с усатыми дядьками на Кубань – править Тьмутараканским княжеством. љА там – одни евреи, которые усердно называли себя хазарами. Это были дети тех самых ребят, которых Святослав за 30 лет до этого выкурил с Волги. Беженцы купили себе по недорогой цене Тьмутараканское гражданство, немного поправили фамилии с отчествами – и зажили хорошо и счастливо. Они же были товарищами детских игр юного героя, его одноклассниками, однокашниками по университету. А как вырос отрок – стали дружинниками, советниками, служащими княжеской администрации, дружинниками. Пытливые исследователи особо подчёркивают, что живя во враждебном окружении, дыша отравленным воздухом, Мстислав всё равно оставался розовощёким и наивным. Ума не приобрёл, но зато и веры не потерял. Что, конечно же, подвиг немалый.

Присоединив к своей державе почти весь Северный Кавказ, Мстислав посмотрел своими большими невинными глазами на Киев: почему бы и нет? Во главе хазарской гвардии и чеченской орды он двинул вперёд, на Запад. Ярослав большим авторитетом у киевлян ещё не пользовался, а потому с трудом нанял тысячу варягов и много разного гулящего люда на киевском базаре в своё войско. С этой скромной ватагой он двинулся навстречу брату и был разбит в ночном бою – как немцы под Москвой. Бросая технику и вооружение, его недобитки бежали. Да не в Киев,љ а в Новгород. Говорят очевидцы, что Ярослав был в полной прострации и заказал даже билеты на самолёт в Стокгольм – еле убедили повременитьљ с отъездом здравые люди. И точно: вдруг по телевизору сообщают, что Мстислав признаёт свою вину и извиняется за свою победу. Так что сдали Ярослав сољ товарищи билеты за границу и потихоньку вернулись в Киев.

Что ж тогда случилось в далёком 24-м году? Как это на пустом месте история дала такой неслыханный зигзаг? Всё просто: оказывается, Мстислав так удачно организовал сражение, что в нём участвовали только чеченцы с ярославцами – а љхазарская дружина љтолько смотрела, как они дерутся. Наутро, вместо того чтобы держать язык за зубами, он простодушно сказал журналистам: как приятно, когда чужие убивают твоих врагов, а свои остаются невредимыми. Естественно, уже вечером по всему Киеву только и говорили о неслыханном цинизме князя. Киевский горсовет, прислушавшись к мнению трудящихся, немедля дал знать ловкому победителю, что его появление в Киеве нежелательно – у нас-де и своих негодяев достаточно. Пусть едет себе со славной дружиной обратно в Тьмутаракань – торговать на базаре. Им там самое место.

Мстислав, невзирая на свою апробированную наивность, верно оценил ситуацию: немедля созвал пресс-конференцию, где горячее извинился за своё циничное, пахнущее расизмом и разжиганием национальной вражды замечание по поводу павших воинов. И как человек доброй воли предложил Старшему Брату немедля сесть за стол переговоров по поводу раздела государства междуљ собой.

Никуда хазары из-под Киева не ушли. Тьмутаракань – место неспокойное и дикое, а Северская земля – велика и обильна. Вот только порядка в ней нет. И кто же, как не мы – спросили себя хазары. Купили себе по недорогой цене древнерусское гражданство, немного поменяли фамилии на более благозвучные – и стали жить – поживать, да добра наживать. Наиболее проницательные исследователи утверждают, что именно поэтому князья Новой Киевской Руси как один происходят из крестьян Северской земли: говорят, что богата черниговщина и сумщинаљ народными самородками и талантами. И не только они сами оттуда происходят, но и кумовья их, и дружина их, и администрация их…

Впрочем, это слишком новая теория, ещё не утвердившаяся в неокрепших умах: солидные мужи на неё шикают и машут руками: а подите как Вы, многоуважаемый, знаете куда? Знаю, как не знать? Конечно, знаю. Уже иду…


Леонид Багмут