Как остро отточенный нож требует крови так и хорошее войско требует настоящей войны. Богатырям нужны великие дела: в мелких схватках гаснет боевая слава и разлагается воинский дух. Простым воинам хорошо – вождь думает за них, вождь приказал – они исполняют и гордятся твёрдым исполнением своего священного долга. Полководцам труднее: им нужно придумывать великие дела – а им на так-то много разбросано на Подносе Вселенной.

Как горы на фоне гладких холмов высятся те воители, что ведут чудо-богатырей дорогою славы, сжигая целые страны и вырезая как стадо баранов целые народы. Те, что не отступали ни на шаг от поставленной цели. Те, что рвали свои и чужие жилы, силясь достигнуть горизонта. В памяти народов остаются только те герои, что неутомимо шли к принципиально невыполнимой цели – все остальные забываются, как люди мелкие и мелочные.

Заветной мечтой и политической задачей Чингизхана было покорение вселенной – не более и не менее. Удача сопутствовала ему, как преданная мать, только до тех пор, пока он её не предал. «Безумству храбрых поём мы песню!» - писал известный придворный поэт великого кагана Алексей Горький. Но вот настал естественный момент, когда следует выбирать дорогу: вселенная слишком велика, чтобы не иметь хотя бы несколько дорог на своей поверхности. Чингизхан, приведя в чувство воинствующих исламистов в Афганистане, сидел в горах Гиндукуша, раздумывая: куда направить копыта своего коня – в Индию, которая рядом, или в Европу – которая далеко. Видимо мудрый владыка понимал: вселенная велика, чтобы замахиваться на неё на всю сразу. Надо попытаться взять её по частям. При этом следует отдавать предпочтение не тому, что близко, а тому, что доступнее. Индия 13-го века ещё нисколько не разложилась морально и к тому же была густо населена. Может выйти неприличный конфуз. Чингизхан решил тянуть время: чтобы завоевать вселенную, необходимо сначала провести хорошую разведку. А пока разведка не вернулась – надо сидеть на месте: великие дела прекратились – но скоро будут.

Так за 15 лет до нашествия татар на Русь Покоритель вселенной отправил на Запад двух своих лучших маршалов с целью себя показать и на людей посмотреть. В служебной инструкции как обычно говорилось о великой цели: помыть сапоги водах Последнего моря – того самого, куда по вечерам садится солнце. Маршалам дали всего два корпуса и строгий наказ – не возвращаться, пока не найдут то самое Последнее море. Кроме того, их не стеснили во времени: качественная разведка требует много времени.

Багатуры надели шаровары и двинулись на Запад. Шли не торопясь: на севере Ирана они степенно заглянули в каждый город и везде оставили по себе немеркнущую славу. Местное население ещё долго-долго чесалось, вспоминая о татарах. Так как воинов было мало, то они никак не могли брать пленных на продажу. И рассудительно уничтожали всех, кто по неосторожности попался по дороге. Историки-пессимисты всё живописуют цветущие города, от которых после татар остались одни головешки. Однако не стоит драматизировать: скончались только морально разложившиеся горожане. И потом – свято место пусто не бывает – в деревнях кто-то уцелел и быстро заполнил развалины жизнью. И через поколение города опять стали ещё более цветущие.

После Ирана тт. Субудай – багатур и Джебе – нойон пришли на Кавказ. Горы там большие, но горами их удивить уже было невозможно: они совсем недавно Гиндукуш осматривали. Поэтому они опять взялись за горожан, которые как всегда погрязли в самом низменном разврате и утратили боевой дух. Посетили с визитами дружбы все купеческие твердыни Азербайджана – благо, что они враждовали между собой и помогали татарам друг против друга от чистого сердца. Впрочем – некоторые откупились ишаками, гружёными золотом. Осмотрев все местные достопримечательности, полководцы стали думать: с какой стороны обойти Кавказский хребет: со стороны Абхазии или со стороны Дагестана? Решили ехать через Сочи. Однако вышла неувязка: грузины, которые случились по дороге, не так давно спустились с гор и ещё не успели морально разложиться. После первых же схваток стремительный как ртуть Джебе-нойон сказал историческую фразу: «Мы пойдём другим путём!».

Через Дагестан прошли без задержки: Дербент ловко обманули, а Махачкалу спалили. На Северном Кавказе татары почувствовали себя как дома: вольные степи, городских разложенцев нет, зато есть в избытке всякого гулящего сброда, не знающего ни закона, ни порядка – отменная пожива для настоящих мужчин. Были среди племенных вождей и умные люди, скорбевшие по поводу такого неустройства. Они-то и почуяли звериным чутьём – чужаки опасны до невозможности. И попытались сплотить своих заклятых друзей в один кулак для отпора смертельному врагу. Дело у них вроде бы пошло на лад, но и татарские полководцы были не лыком шиты, ибо такую школу они уже проходили. Уговорили главного половецкого хана за славный бакшиш помочь в разгар генерального сражения. Орду кавказских дикарей татары разбили в пух и прах, а с предателями поступили по справедливости. Может, и не сами такое придумали, а вспомнили, как Чингизхан прошёл Великую китайскую стену: сначала заплатил начальнику одной погранзаставы очень щедро, а оказавшись с той стороны – строжайше наказал весь личный состав за измену родине. Летописцы всех времён отдают должное Чингизхану за проявленную справедливость и высокое чувство чести.

После кавказской эпопеи слава о татарах шла впереди них, сгибая слабые спины: так и приехали они в Донбасс. Стали пасти коней и сели думать: что делать дальше? Вопрос был далеко не риторический: наказ Чингизхана - дойти до самого последнего моря, в которое садится солнце – выполнен не был, прошло уже три года. А встречные люди говорят, что если идти на запад ещё три года, то выйдешь как раз туда, куда надо.

Вопрос решился сам собой – как и все настоящие проблемы. Напуганные такими гостями половцы кинулись пугать русских князей – своих основных родственников. О предательстве уже и не заикались, а говорили так: если все гуртом навалимся, то побьём супостатов. Русские люди решили пособить своим степным своякам и деверям, да только никак не могли забыть своих старых обид. И потому двинулись в бой без командира, без плана и вразнобой: каждый воевал по-своему и кто во что горазд. Битва на Калке была проиграна. И самое неприятное было то, что татары всех взятых в плен витязей принесли в жертву богу войны. Как показали дальнейшие события – жертва была принята.

Что было бы, если бы да кабы князья Киевские и Черниговские, Суздальские да Рязанские отбросили в сторону мелкие вековые склоки? Скорее всего, тогда бы битва на Калке легла в основу многих романов и устных легенд – ибо был развеян миф о непобедимости монголо-татарских захватчиков. У историков – евроазийцев скорее отсох бы язык при одной мысли о великой изначальной дружбе русского и татарского народов. Ибо это был бы исторический момент, краеугольный камень и точка бифуркации всей русской истории: потеря выдающихся полководцев показала бы татарской элите пределы её могущества. Последним морем, к которому так стремился Чингизхан, объявили бы Каспий: и совсем неплохое море, и солнце туда тоже садится по вечерам.

Не состоялся бы поход на Запад по вполне объективным причинам: раз вероятный противник морально не разложился, то с ним лучше вести взаимовыгодную торговлю, крепить мир и дружбу. Нашлись бы и другие оправдания: Киплинг 13-го века, сидя в войлочной юрте с видом на тот берег Волги, сказал бы свою крылатую фразу, которая всё объясняет: «Восток есть восток, а запад есть запад: вместе им не объединиться». Никто бы ничего не понял – но все согласились. Мудрость веков – как дым костра в поднебесье: ею можно дышать, но нельзя поймать.

Леонид Багмут