Окончание

С той поры прошло четыре с половиной года. Светлана вышла замуж за Евгения, и они переехали жить в другой город, к дядьке Лучезарова, который спустя пять месяцев умер, оставив племяннику небольшой дом.
— Что, не ждали гостей? — открыв своим ключом дверь, радостно спросила Татьяна в тот момент, когда Семицкая с Лучезаровым смотрели фильм.
— Доченька! Девочка моя! Почему ты не позвонила, не предупредила нас о своем приезде! Я бы что-нибудь для тебя вкусненького приготовила.
Светлана поцеловала дочь и удалилась на кухню. Девушка окинула взглядом Евгения и, не сказав ему ни слова, пошла вслед за матерью.
— Мама, я хочу тебе сообщить очень приятную новость, — произнесла она. — Я выхожу замуж.
— Как? Как это ты выходишь замуж? Постой! — отставив кастрюлю в сторону, слегка заикаясь, произнесла Семицкая. — Кто он? Кто его родители? И вообще... Почему ты приехала одна, а не с ним? Женя... Женечка... Ходи сюда! Ты слышишь! Нет, ты слышишь, какой нам сюрприз преподнесла Татьяна! — всплеснув руками и кипя от злости как чайник, просипела Светлана.
— Он очень порядочный человек, — решительно произнесла Татьяна. — И очень меня любит.
— Кто же он? Сашка из твоего класса, или еще какой-нибудь прохвост?
— Нет, мамуля, на этот раз ты ошиблась. Это не Сашка и не какой-нибудь прохвост, а уважаемый Семицкой и Лучезаровым человек. И он никто иной, как Сайфульдинов.
— Кто? Сайфульдинов? — Светлана рассмеялась. — Ты что, сошла с ума? Он же тебя на двадцать лет старше.
— В подсчетах ты ошиблась. Он меня старше не на двадцать лет, а на восемнадцать лет, три месяца и пять дней. И достался он мне по наследству.
— Что за чушь ты несешь!
— А что это ты так разволновалась?! В чем причина твоего волнения? Ну, подумаешь, лишилась любовника.
— Замолчи! — скрипя зубами, выдавил из себя Лучезаров. — Как ты разговариваешь с матерью!

Татьяна окинула холодным взглядом Евгения и, усевшись на стул, стала вслух вести свои рассуждения.
— Ты, уважаемая Светлана Сергеевна, в своем упрямстве, в своем желании заполучить Лучезарова, потеряла не только покой и сон, но и дочь. Он стал твоим наваждением на долгие годы. И вот ты дождалась своего заветного часа. Твоего Женечку наказал Бог. Пришел его час расплаты... От него ушла молодая жена, умерла мать, он остался без работы, от него отвернулись друзья, товарищи, он превратился в беспомощного мужчину-калеку, на которого без слез на глазах нельзя было смотреть. И вот на его горизонте появилась ты... Милая, заботливая, ласковая. Ты выполняла все его прихоти, только бы он не расстраивался. Вначале вы продали его квартиру, затем квартиру его родителей, и перебрались жить в нашу, а меня отправили к бабушке с дедушкой. Вам нужно было рассчитаться с долгами, в которых твой муженек увяз, играя в карты. И тут вам подвернулась еще одна халява. Женечкин дядюшка, предчувствуя скорую кончину, предоставил вам дом. И ты, позабыв про меня, оставила дочь чужим людям и переехала в другой город.
— Александра Петровна тебе не чужая, — произнесла мать, слегка поперхнувшись. — Мы переехали к дяде только потому, что он жил недалеко от Москвы, а Жене нужно было лечиться.
Семицкая не забыла упомянуть дочери, что Лучезаров нуждался в пластических операциях, которые ему сделали одну за другой.
— Ты, мамуля, видела, как у тебя на глазах погибает любимый человек, и поэтому по ночам стала писать сценарии. И написала. А дальше был тупик. Нужны были деньги для осуществления твоей и Лучезарова мечты. Ты стала спать с толстосумами, в надежде на то, что они профинансируют твой сценарий. После долгих путешествий из одной постели к другой, наконец-то, судьба над тобой сжалилась и послала тебе вдовца Сайфульдинова. Он был не только богат, но и прекрасно сложен. А в постели... — девушка облизала языком свои пухлые губы и, тяжело вздохнув, слегка прикрыла веки. — В постели он настоящий тигр!
— Все, хватит! Достала! — закричал Лучезаров, выходя из себя.
— А что ей оставалось делать? — поднявшись со стула и подойдя к нему, спросила Татьяна. — Тебе было нужно только одно... Ты мечтал сниматься в кино. Ты им бредил... Вот твоя женушка и написала сценарий, как бывший мент, попавший в аварию и ставший калекой, больше уже не нужен своей доблестной милиции. Что делать бедному милиционеру, прикованному к инвалидной коляске? Как дальше жить? Вот в порыве ярости он и решил возглавить банду... Он стал главарем преступной группировки, от которой содрогался весь город. Ты вновь замелькал на экране. О тебе снова вспомнили. Каждый из вас получил то, что хотел. Ты славу, а твоя жена любовь.
— Прекрати!
— Ты ведь прекрасно знал, что твоя жена обласкана любовником, и дрожал от страха, боясь, что она к Сайфульдинову перейдет жить, оставив тебя одного.
— Все! С меня достаточно! — вырвалось из груди матери.
Взбешенная Семицкая, взмахнув рукой, изо всей силы влепила дочери пощечину. Татьяна отскочила в сторону. На мгновение они застыли и с ненавистью глядели друг на друга.
— Так вот, знайте, Сайфульдинов больше денег вам не даст! И тот сценарий, что ты ему месяц назад принесла, я порвала! Сейчас у него есть на кого тратить деньги! — выкрикнула в порыве гнева дочь.
— Как это он не даст денег?! — растеряно спросил Лучезаров. — Я что-то не понимаю... У нас написан сценарий... Я уже вел переговоры с режиссером... Постой... Не горячись... Света... Нет, Света, ты слышала?! Он же нам обещал... Я ему недавно звонил... Это невозможно!..
— Что в этом может быть невозможного?! Деньги его, а, следовательно, скоро станут и моими. Почему я ими должна разбрасываться? И вообще... Давайте закроем эту тему.
Над комнатой повисла минутная тишина, которая была прервана нервным кашлем Лучезарова. Его лицо моментально покрылось красными пятнами. Он несколько раз пожал плечами и стал нервно ломать пальцы рук. Евгений бросил оскорбленный взгляд на дочь и тяжело простонал.
Татьяна окинула взглядом мать. Ей стало очень жаль ее. Жаль потому, что этот сидящий в двух метрах от матери мужчина принес ей в молодости только слезы и разочарования, этот мужчина, который сейчас весь дрожал от гнева и возмущения, так и не принес ей долгожданного настоящего и не обещал никаких перемен в будущем.
«Мама... Моя мама, какая же она несчастная женщина, — подумала дочь, посмотрев в лицо матери. — Как она могла так долго ждать и верить, что будет рядом с Лучезаровым счастлива. И вот она рядом с ним в одной постели... И что... Он постоянно только и делал, что думал о себе. А она... Она бросила свою любимую работу, дочь, только чтобы быть рядом с ним. Счастье, которое она так долго ждала и в которое так верила, оказалось призрачным, похожим на мираж».
Татьяна подошла к матери и поцеловала ее в заплаканную щеку.
— Мама, Сайфульдинов любит меня. Он такой нежный со мной, такой сексуальный, такой... Мамочка, с ним я буду счастлива. У него такой нежный взгляд, такое гибкое и крепкое тело. Я, как только вижу его, сразу же чувствую себя желанной женщиной. Это не важно, что он меня старше... Он мне может дать то, что не могут дать мои сверстники.
— Но у него ведь восьмилетняя дочь? Ты хотя бы подумала о ней?
— Да. С Наташкой мы подружились. Она чудная девчушка. Мамочка, у меня к тебе есть большая просьба. Напиши сценарий, как восемнадцатилетняя девушка влюбилась во вдовца, который на двадцать лет старше ее. Только, прошу тебя, со счастливым концом. Я хочу быть счастлива.
— Ты будешь счастлива. Обязательно будешь счастлива. Ты единственная радость в моей жизни, — со слезами на глазах произнесла Семицкая.
— А Лучезаров?
— Он твой отец.