Власть идеи абсолютна. Она не зависит от уровня образования, развития интеллекта и характера человека – это голос Бога в душе его. Трудно поверить, что Творец может говорить мелкие вещи и побуждать к совершению чудовищных поступков – но такова природа всех вещей.

В роли пророка выступают самые разные люди. Вседержитель не считается ни с уровнем образования, ни с интеллектом, ни с привычками человека, через которого будет передаваться Его воля. Современникам долгое время трудно поверить, что вот этот человек говорит что- то вселенски важное. Что его идеи не являются бредом запутавшегося в иллюзиях ничтожества. Что его поступки чем-то отличаются от изощрённого злодейства. А его повадки – от мании величия.

Чингизхан 50 лет ждал того времени, когда к его голосу будут прислушиваться, и ещё немного – пока будут жадно внимать. Верно говорит старая мудрость: великого человека вселенная очень долго формирует, прежде чем дать ему Слово. Вождю мелкого народа, вечно бьющегося на солончаках бедствия, было сказано идти на Запад до Последнего Моря. Того самого, в которое по вечерам садится солнце.

Чингизхан получил в руки идею познания видимого мира – единственно доступную для его понимания и понимания его народа. Действительно: что может быть интереснее для скотовода, чем идти вслед за солнцем до того места, где кончается земля? Но в глазах привычных к насилию современников эта идея трансформировалась в желание захватить все земли – отсюда и до Последнего моря.

Личная харизма кагана была настолько велика, что толкала его самого последние 20 лет жизни на войны, казавшиеся современникам вполне бессмысленными, а он просто безудержно шагал по земле в надежде проглотить вселенную – и никак не меньше. И отличие его от обычного разбойника с большой дороги было в том, что вселенная позволяла себя заглатывать.

После его смерти сила идеи продолжала двигать современниками ещё 15 лет – такова сила инерции Слова. Молодёжь, не попавшая под его влияние, уже не очень понимала – зачем нужно бесконечно бродить по земле, когда можно спокойно и со вкусом пожить – но сопротивляться старикам не могла. Оставшиеся в силе, здравом уме и трезвой памяти соратники Чингихана настояли на захвате \ или воссоединении\ древней Руси, а когда и это благое дело завершилось – стали готовить путешествие в Европу. Они два года собирали силы и уговаривали юношей послушаться: ещё один бросок – и все отдохнут. Их слушались, ибо воля Покорителя вселенной жила в этих людях, не давая покоя и добавляя силы старым рукам.

Все сожалели о гибели Владимирской Руси – добыча невелика, славы на копейку, а 20 корпусов русской пехоты оказались потерянными навсегда. И не потому, что их перебили, а потому, что люди сильно испугались. А битая корова молока не даёт.

Дипломаты Батыя неоднократно пытались привлечь на свою сторону Киев, Чернигов, Галич и Смоленск. В ставке Верховного Главнокомандования раздавались голоса о перенесении столицы Золотой Орды в древний Киев. Однако послам татар везде не хватало такта: им не хватало ни мультикультурности, ни политкорректности – они везде вели себя как завоеватели вселенной и страшно удивлялись, когда этому никто не придавал значения. А киевляне оказались настолько вспыльчивыми, что несмотря на 3 вселенских погрома, учиненных с их городом за последние 70 лет, просто изрубили дипломатов на главной площади.

У татарского владыки выбора не осталось: взять Киев стало для него делом чести, достоинства и деловой репутации. Он осаждал город не дольше обычного – около недели, но здесь встретил такое яростное сопротивление, что уложил под стенами множество воинов. И совершенно зря: деревянный город в последний день горел, как большой костёр. Все защитники погибли, а татары ушли искренне обиженные – без добычи и товарищей. С уничтожением Киева закончилась эпоха – поставили последнюю точку в 400 летней истории. Конец главы обычно виден только потомкам – современники над этим не задумываются: дела такие творятся, что думать – смерти подобно. Так же точно Петербуржскую Русь сломали в 1918 году, а точку в 350 летней истории её поставили позже – на Пескарёвском кладбище.

Трудно перешагнуть человеку через самого себя. Имена у рабов отсутствуют, мудрецы редко оставляют следы, а помнят только тех, кто переступал через других. Нельзя считать людей дураками только потому, что они давно умерли.

Татарские ханы, поседевшие в походах и видевшие десятки сражений, не могли не понимать, что поход на Запад уже провален – силы подорваны и расти по пути не будут. Казалось – всё ополчилось против татар: братский народ половцев вместо того, чтобы влиться в семью азиатских народов, бежал в Венгрию в полном составе. Русские князья, только что принёсшие присягу на верность новой Отчизне, не торопились с подмогой, ссылаясь на послевоенную разруху. Той разрухи особенно и не было, но прошедшие по городам и весям татарские воины так вскаламутили и без того не тихое болото, что людишки совсем от рук отбились. Князья для проформы объявили добровольный набор в советскую армию – так никто не пошёл, ибо добрые молодцы в условиях политической неопределённости предпочитали заниматься мародёрством у себя дома, а не рисковать головой Бог знает где. На войне могут и убить, а тут, после нашествия образовалось много вещей которые плохо лежат.

Большие надежды Батый возлагал на своего друга и аньду – побратима из Новгорода. Но единственный верный союзник не прислал ни одного воина, ссылаясь на то, что в Новгороде – парламентско-президентская республика и он сам служит у местных бояр по найму. В архивах ставки Батыя сохранился любопытный документ – меморандум Александра Невского царю, датированный приблизительно ноябрём 1240 года. После обычных дипломатических вопросов о здоровье Самого и его гарема, детей, чад и домочадцев, аньда подробно излагает внутриполитическую ситуацию в княжестве. Оказывается, когда он в думе поднял вопрос об отправке экспедиционного корпуса в помощь Батухану – для освобождения Европы от коричневой чумы, бородачи, как один, занялись воровством. Прямо никто не говорил противных слов, но все речи сводились к полной невозможности помочь в святом деле: время такое, что каждый штык на счету.

Аргументы сторонников нейтралитета сводились к следующему: после благодетельного нашествия татар на соседнюю Владимирскую Русь молодёжь утратила последние идеалы. Патриотизм юношества почти на нуле, все подавлены и напуганы. В обществе растут эсхатологические настроения, которые выливаются в тотальный алкоголизм, наркоманию и падение трудовой этики в широком смысле слова. Посему думцы приняли государственную программу усиления патриотического воспитания молодёжи. Лоббисты местного киноконцерна «Садко» провели шумную агитацию под общим лозунгом « важнейшим искусством для нас является кино» и подмазав кого следует в мерии, добились государственных субсидий на патриотический блокбастер «Александр Невский».

С целью не упустить кассовость, эти бойкие товарищи пригласили известного голливудского кинорежиссёра Эйзенштейна. Чтобы сделать проект международным, провели интенсивные консультации с руководством Тевтонского ордена – однако Великий Магистр его – Адольф Гитлер – прочитав сценарий, наложил вето. По его мнению, фильм не будет ни толерантным, ни политкорректным, а скорее – антиевропейским. Особенно ему не понравилась сцена , где псы-рыцари проваливаются под лёд. В принципе идея совместного фильма не была отвергнута, но гитлеровцы потребовали полностью переписать сценарий – и обязательно на началах политкорректности. Недалёкие люди в Новгороде удивлялись: далась этим фашистам толерантность! А люди знающие говорили, что Гитлер просто дуется на Эйзенштейна за то, что тот когда-то увёл у него Марлен Дитрих – лучшую актрису рейха, на которую он и сам имел определённые виды.

Далее в меморандуме Александр Невский жалуется на то, что теперь ему придётся всю зиму торчать на льду Чудского озера, ибо за отсутствием немцев его собственную дружину придётся одеть в рыцарские доспехи. Ведь это единственные люди его краях, которые как-то умеют ходить строем. А из самых приличных на вид участников массовки ещё надо будет изобразить что-то путное в виде княжеской дружины. Заканчивается письмо хану традиционными поклонами и уверениями в полнейшей преданности и дружбе…

В общем дипломатические усилия Батухана обеспечить бросок в Европу необходимыми человеческими и материальными ресурсами закончились неудачно. У него на руках была армия меньше той, что он привёл на берег Волги, армия уставшая с руководством, которое дало трещину: дети не понимали необходимости путешествия в Вечерние страны. Тем более, что там немало настоящих крепостей, солдат намного больше, чем у Руси, а мужества и сноровки им не занимать. Однако те, кто пытался сказать очевидное, быстро прикусили язык, чтобы не потерять голову: человек ведь тем больше сердится, чем яснее правота его оппонента. Рушилась великая мечта, гнавшая татар вперёд на Запад и каждый, кто пытался доказать её абсурдность, воспринимался как личный враг, что покусился на святая святых. Цель жизни не разрушат никакие доводы – идеи умирают сами. А убедительность её критики растёт по мере дряхления.

Казалось, что Господь отвернулся от монголов после смерти Чингизхана, но всеми силами старались этого не замечать. Да, дети и внуки великого кагана ходили походами, разоряли десятки стран и убивали людей миллионами – но всё через силу: пружина, предельно сжатая когда-то, уже распрямилась. В трудах продолжателей его дела не было артистизма, полёта фантазии, не было удачи – а это самый верный признак того, что работа не одобрена Свыше. Вот и приходилось Батыю воевать там, где не собирался – и терять силы там, где хотел их получить.

Если бы удача сопутствовала ему, как дедушке, то войско для похода к Атлантике оказалось бы в три раза больше, чем получилось на самом деле. Если бы древнерусские княжества удалось включить в состав Великого Татарстана путём дипломатических комбинаций, то Западный Буг перешло бы минимум полмиллиона воинов. Такой армии не мог собрать и Атилла, да и в Европе не нашёлся бы человек, способный её объединить. Это за восемь веков до этого последний из римлян собрал осколки империи и бросил в лицо гуннам. Разбить не получилось, но глаза засыпал основательно – кочевники ушли обратно.

Кто бы мог противостоять татарам? Папа Римский ссорился с германским императором, а тот грелся на Сицилии и писал атеистические сочинения – этот человек по духу титан эпохи возрождения, о котором ещё и не слыхали – опередивший своё время на 300 лет. Дипломат, философ и политик – но никак не полководец. Людовик Святой во Франции строил соборы – поскольку был абсолютно бесталанным дипломатом и военачальником. Он во всём уповал на Господа – и не напрасно, как показали дальнейшие события. Тевтонский орден только построил свои казармы на Балтике и увяз в локальных конфликтах с Литвой и Новгородом. В целом русско-татарские войска встретили бы сопротивление на региональном уровне – Европа была бы разгромлена, а Золотая Орда продвинула свои границы до Пиренеев.

Однако история как всегда, пошла другим путём. Тот факт, что татарские завоевания после Чингизхана пошли вкривь и вкось и остановились у Карпат, говорит о многом. Во-первых, в планы Провидения не входила варваризация Европы. Во-вторых, оно же хотело, чтобы Русь не стала частью Европы. В третьих – Русь имелось ввиду сделать особым цивилизационным анклавом, совмещающим европейскую образованность с азиатской дикостью.