Июнь. Полдень. Жара.
За окном тихо шепчутся пирамидальные тополя.
В комнате четверо – я, компьютер и два моих кота.
Мы с компьютером, естественно, работаем. Коты, изнывая от жары, валяются кверху брюшками.
Разомлевший Муз сидит на краю стола и вместо того, чтобы перебирать струны лиры, тянет зелёный чай с жасмином из моего бокала…
Загустевшую тишину внезапно нарушает гонг домофона.
- Ну, вот, - вздыхает Муз, ставит бокал на место и улетает.
Один из котов поднимает голову, - чё сидим? Чё не открываем?
Другой тем временем, хлопается на бок в смысле, - мы никого не ждём.
Я придерживаюсь того же мнения, но гонг не смолкает.
Придётся идти в прихожую…
Беру трубку, - Алло!   Читать целиком >>   Обсудить >>

Идея подышать свежим морским воздухом, наполненным ароматом цветов, хвои и морской воды оказалась великолепной.
Мирослава миновала колоннаду. Задержалась возле старинной беседки, как бы зависшей на обрыве над самым морем. Посмотрела вниз на пенящиеся волны, и не спеша, отправилась дальше. У неё не было даже определённого маршрута. Она шла туда, куда сами собой шли её ноги.
Мирослава остановилась возле мраморной балюстрады, за которой была веранда летнего кафе.

Было уже восемь вечера, когда я взглянула на часы.
Сотрудники фирмы разошлись по домам. Охрана ничем не выдавала своего присутствия.
За окном струился светлый вечер.
- Поработаю ещё немного, - решила я, пробегая глазами плотные строки документов.
- Глядишь, завтра одним незавершённым делом станет меньше.
Зазвонил телефон. Я подняла трубку и… неожиданно услышала родной, незабываемый голос. Тотчас же перед моим внутренним взором промелькнула ослепительная улыбка, засияли голубые безоблачные глаза… Это была Надя.
-Господи! Сколько же лет мы не виделись?

Такси подкатило к "Бригу".
Расплатившись с водителем, Мирослава поднялась по ступеням из зеленовато-голубого мрамора и толкнула дверь.
В холл было прохладно и тихо. Пахло пряной влагой, как в тропическом саду...
В огромных кадках росли фикусы, финиковые пальмы, гибискусы.
В круглом бассейне с искусной подсветкой бил крохотным родничком фонтанчик. Плавали величественные скалярии, похожие на полумесяцы с полночных небес... Жемчужные гурами, вполне оправдывающие своё название и сверкающие, как перлы, рассыпанные неосторожной рукой, и конечно, привычные для многих - золотые рыбки от жёлто-золотистых до червонно-красных.

За окном бушевала метель. Языки белого пламени взметались вверх, разбрасывая ледяные колючие искры. И обрушивались вниз сплошной лавиной, сметающей всё на своём пути.
…Она не помнила, что говорил ОН…
… Он не помнил, что говорила ОНА…
Ураган ударялся лбом об оконное стекло. И стекло, задребезжав жалобно и тонко, не выдержало яростного натиска. Окно распахнулось. Снежный вихрь ворвался в жилище. И закрутился, затопал, беспощадно круша всё, что встречалось на его пути.
Он бросился к окну и тотчас закрыл его.
Она благодарно улыбнулась.
Он так долго смотрел ей в глаза, так долго!

Она сидела перед большим зеркалом. Зеркало было старым и мудрым.
Лунный свет, проникая сквозь шторы, стекал на пол, и возле её ног образовалось нежно мерцающее лунное озерцо.
Алая лента, подобная языку пламени, выдернутому из степного костра, обвивала обручем ниспадающие длинные волосы.
Тишина пахла мятой и росой.
Её глаза, погружённые в глубину Зазеркалья, были дымными и печальными.

Майор Казаринов прошёл в свой кабинет. Минут через десять, он уже разговаривал с сидящей напротив него Элен Максимовой.
- Вы задержаны по обвинению в убийстве Ирины Томашевской, - сказал Казаринов.
Элен посмотрела на майора усталыми глазами и кивнула, - я знаю.
- Вы признаёте свою вину?
- Нет. Я никого не убивала.
За окном кабинета шуршали листья лавра, пахло морем и Элен не верилось, что в её родном городе уже осень... Осень...

***
Не просто ссора или срыв;
Бывает ненависть, как взрыв!
Когда во след не льются слёзы.
Так в погребе пороховом
Годами копится угроза,
Чтоб всё за миг взорвать потом.   Читать целиком >>   Обсудить >>

Стоял поздний зимний вечер.
Казалось, что на улице ни души…
Ветер, жалобно подвывая, как бездомный пёс жался в подворотне.
Луна подмигивала багровым глазом. Ёжились от холода деревья.
Вызывающе-оранжевй свет фонарей, как яркая помада проститутки бил в глаза…
Двое в чёрном прятались в тени…
Было видно, что они замёрзли.
Время от времени, они о чём-то шептались и оглядывались по сторонам.
Неожиданно из-за угла вывернулся поздний прохожий и направился по тропинке в их сторону.
Походка прохожего была не слишком уверенной. По-видимому, он возвращался с дружеской вечеринки или делового свидания…
Двое в чёрном буквально слились с тенью дерева, и казалось, перестали дышать.

***
Наступила зима. Снег долгое время то выпадал, то таял, то опять покрывал землю лёгким белым пушком.
И, вот, наконец-то, зима установилась. Мороз сковал непостоянство легкомысленных снежинок. Заставил застыть, приучил к тесноте. Вокруг воздвиглись сугробы.
Саша, как и все дети, любит кататься на санках. А я радуюсь его радостью.