Все помнят и я - не забыла. Дубровка. Театральный центр. Заложники. Сводки новостей коротки и тревожны. Огромная Москва сфокусировалась в черную, зловещую точку, болит сердце в предчувствии беды. Помню, глубокой ночью, измученная бессонной вахтой у радиоприемника, я подошла к окну, заглянула в октябрьскую черноту. И - увидела: дом напротив светился десятками окон, так бывает в дни общих праздников. Теперь вот - день общей беды. Люди не спали, - слушали сводки, плакали, молились. И в эту вязкую тревожную ночь вышел из дома человек. Рослый, широкоплечий. На нем была форма российского офицера. Человек размашистым шагом направился в сторону Театрального центра. Мимо домов, где слушали сводки и плакали... Удостоверение подполковника российской армии позволило ему миновать уже выставленные к тому времени кордоны. Он вошел в театр. Боевик в маске преградил путь. Офицер представился, показал ему удостоверение, изложил свою просьбу: "Освободите детей. Я готов остаться здесь вместо них".
Его убили. С множеством огнестрельных ранений его тело бросили в подвале Театрального центра. Уже после штурма оно было найдено и стало известно имя этого российского офицера.
