Прошедшее время потому и называется прошедшим – его не вернуть ни при каком раскладе: даже если у человека на руках одни козыри. С судьбой не играют краплёными картами: она открутит голову и отобьёт руки самому ловкому пройдохе – как ни крути.

Время всегда остаётся за спиной человека: на него нельзя взглянуть прямо. Мы смотрим только на отражённое время, улавливая те блики, которые выдают прошлое с головой. По крайней мере, так нам кажется. Взгляд назад многократно опосредован – и в этом главная особенность самосознания всего сущего.

Время – это застывшее бытие, умершие отношения, изношенные вещи – и затёртые долгим употреблением слова. Когда-то они были живыми и сохраняли вполне тривиальный смысл – для тех, кто жил вместе с ними. После смерти символы эпохи застывают, превращаясь в материал для осмысления.



Вглядываясь в отражение зеркала в зеркалах, человек пытается увидеть самого себя: ибо для чего другого нужны все эти игры? Раскладывание по кучкам обломков прошедшего времени не только позволяет скоротать грамотному человеку текущее время, но увидеть отблески собственной личности.

Куда бы человек не смотрел – он видит только самого себя. Чем бы человек не занимался – он занимается только собой. К чему бы человек не стремился – он стремится только к самому себе. Ибо нет никого в этом густонаселённом мире, кроме себя самого. Как не было раньше и никогда не будет впредь.

Понять самого себя, не используя расхожие ярлыки и клише общественного сознания – дело нелёгкое. Социум всегда предлагает личности апробированный табель о рангах, прозрачно намекая на опасности альтернативного самосознания. Иерархическая лестница существовала всегда и надо полагать просуществует вечно – потому что она наглядно и доходчиво описывает расположение человека в мироздании. Это закон нашего уголка вселенной, преступать который себе дороже. По этой лестнице можно и желательно идти вверх принятым в данное время шагом. Можно сидеть на отдельных её ступеньках, убедительно рассказывая прохожим о своих планах дальнейшего подъёма. Можно катиться вниз кубарем под осуждающие взгляды. Одного совершенно нельзя: быть вне её.


Упавший на самое дно и стоящий на вершине горы теряют самих себя. Доведенный до чисто физического существования и тот, кого судьба вынесла на последнюю ступеньку бытия – обезличиваются. Для того, кто оказался в самом низу, самосознание приобретает животный вкус. Для того, оказался на самом верху, наступили сумерки богов. Отражённый свет приобретает нечеловеческие оттенки, если личность подходит к границам существования.

Всегда хочется знать: а что там, за границами существования? Что есть растворение личности в море животных инстинктов? Так ли это плохо, как говорят знающие люди? Что есть превращение человека в отражение человеческих настроений и иллюзий? И в том, и в другом случае личность теряет человеческий облик – то ли учась жить на четвереньках, то ли превращаясь в кумира, идола. В живого бога, который со временем станет героем мифа.


Теория золотой середины при кажущейся пошлости наиболее человечна. Возможно, что человек в принципе – существо весьма стандартное, инстинктивно избегающее бездн порока и вершин самоотречения. Человек хорошо видит себя только в отражении себе подобных – а находясь в середине он видит предельное количество граней собственной личности. Если держит глаза открытыми.