часть первая Глава 3
Да! Я задумался о смысле Бытия! Но вот когда стал думать в первый раз?


Что такое жизнь?
Да просто ветра дуновенье,
То покоя полный штиль,
То страсти яростной мгновенье.
Её ведь баллом не измеришь,
С простором моря не сравнишь,
Хотя порой и сам не веришь,
Что силу родника хранишь.
18 мая 1998 года

Извини, Анастасия! Опять отложил в сторону твою книжку. Наверное, сделаю это ещё много раз. Никогда не думал, что может быть так интересен диалог с человеком, находящимся от меня за тысячи километров, а как будто рядом.

Сейчас трудно сказать, когда я впервые задумался. В детство ли, когда слушал удивительные и вместе с тем простые сказки баушки Сани, папиной мамы; в армии ли, когда служит простым кочегаром, подавая тепло в дома военного городка. Кажется, - какая проза, вечно запачканный в угольной пыли, которая забивала все поры лёгких, так как не было вытяжной вентиляции, - салага, - и вдруг на вахте мечтает о чем-то таком, что и сам не может описать словами. Но если бы знали мои однополчане, как я был горд тем, что давал людям тепло. Мне казалось, что мои мысли сами согревали воду в котлах до нужной температуры, и у людей в домах было тепло и сухо.

А может быть, задумался первый раз, когда работал комсоргом деревообрабатывающего цеха на судостроительном заводе имени А.А. Жданова, ныне «Северная верфь». Все идеалы моей жизни я от сердца старался отдать людям. Если бы Вы знали, мои весёлые комсомольцы, мои товарищи, как трудно было порой удержаться от желания взвыть, когда все добрые помыслы мои рассыпались, в прах. Когда жесткие рамки регламента общественной работы заставляли делать бессмысленную работу, самое главное - ненужную даже тем, кто её придумывал и требовал. Когда умудрённые жизненным опытом старшие товарищи говорили напыщенно одно, а делали другое.

А может быть, тогда, когда первый раз по-настоящему влюбился. Катенька, я помню тебя и очень тебе признателен за то, что через любовь к тебе познал уважение к Женщине, познал, что мужчина становится мужчиной не только через доблесть, отвагу и силу, но и через Любовь. А может быть, даже и в первую очередь через Любовь. Развели нас дороги в разные стороны, да это и неизбежно было, ведь дорога для двоих бывает одной только тогда, когда чувства взаимны, гармоничны, не замешаны на голом сексе. А когда есть желание только разрешить себя любить, а самому принять это как должное, не чувствовать, не быть созвучным, то итог закономерен.

А может быть, задумался именно тогда, когда в возрасте ухода Христа получил суровое предупреждение в виде инфаркта. Когда, осмыслив свою жизнь, впервые сознательно сделал первый шаг к тому, что стало со мной сейчас, и бросил курить. Как смешно выглядят сейчас мои мысли о том, что не зря это произошло со мной в возрасте ухода Христа. А может быть, и нет? Ведь он ушел для того, чтобы мы остались продолжать его дело, и может быть, именно поэтому я не перешел тогда критическую черту. Только не подумайте, что претендую на роль Христа, что Вы. Да я буду просто счастлив, если после останутся Мысли, способные помочь кому-то задуматься, остановиться и сделать первый шаг в сторону Добра, в сторону Любви. А ведь это Подвиг! Подвиг, равноценный тому, что совершали Александр Матросов, Виктор Талалихин, юные молодогвардейцы Краснодона и другие известные и безвестные герои уходящего столетия. Только за ними цена реальной Жизни, осознанное решение. Их нет, а мы, их потомки, живём. Пусть даже мы по какой-то причине забудем их имена, но дело их, их поступки, пусть даже ошибочные, не забудем никогда, потому что их героизмом, их волей к счастью, их любовью пронизана Земля наша.

А может быть, задумался тогда, когда в одно мгновение всё то, что было нашим идеалом, нашей целью, смыслом жизни нашей, превратилось сначала в Надежду на Светлое, а реальность нас толкнула туда, откуда и выхода-то не сразу найдешь, и прозвучало это у меня в строках:

А может быть, задумался тогда, когда пришла пора задать себе вопрос: «В чём смысл жизни моей, ради чего я живу на этой земле? Что же я оставлю детям своим, внукам своим, будущим своим потомкам?»
Вопрос не праздный, так как задумался я об этом неспроста. 3 сентября 1991 года, перед началом становления нового государства российского, ушел из жизни мой папа. Ушел из жизни, только-только выйдя на пенсию. Он ушел, и, с точки зрения нашего материального мира, он мне не оставил ничего: ни машины, ни дома, ни дачи, ни… Да и что он мог оставить, отец 5-х детей, всю жизнь свою пахавший как вол, не жалея ни своего здоровья, ни сил. Вроде бы мне как «нормальному человеку этого мира» надо высказать своё «фэ» ему, человеку, позволявшему принять изрядную дозу на деньги от «шабашки», от результатов «побочного» труда. Что греха таить, иногда и доставалось мне вследствие этого на орехи за малые огрехи.
До сих пор не могу понять, почему он не мог терпеть моё обращение к нему словом «батя». «Какой я тебе батя! Папка я твой, понял! Папка!» Вроде бы мог ещё обидеться на папу и за то, что уж очень мало времени он уделял мне. Ведь каждое моё общение с ним было как праздник. Хоть и слова-то он говорил мне простые, да ещё и крепкие словечки пропускал, когда что-то не получалось у нас с ним то ли на рыбалке, то ли на охоте, то ли при колке дров либо других домашних занятиях. А вот как посмотрю на его умелые руки, так на душе светло становится, а горд-то я был за него о-го-го как! Ведь он и тракторист бульдозерист-то, и кузнец-то первостатейный, и плотничать может, а уж гармонист-то!
Как он играл! Не имея музыкальной грамоты, на слух, он прекрасно воспроизводил в вологодских наигрышах музыку Души, И не только воспроизводил, но и запечатлел в чистых голосах множества гармошек, которые он сделал для людей, и каждая из них имела свой, особенный голос, как отголосок его Души.
До сих пор старики на родине его, моей родине, - помнят его - Витальку Соколова, помнят залихватские звуки его гармошки, в такт которой так удивительно и звонко дробью стучали девичьи каблучки на посиделках. А в частушках да с вологодским говорком простыми словами звучала Правда народная, неприкрытая, порою горькая, но с неизменной верой в лучшее. И самой красивой лебедушкой плыла в переплясе стройная русоволосая девушка Гуня, Августа Маршонкова, так удивительно на тебя, Настенька, похожая, моя мамочка, папина Любовь. Им - моим маме и папе, - молодым, посвящены эти строки:

А любовь их была чистая, ибо результат её перед Вами. Там, где с Любовью творили, с чистым сердцем и открытой Душой вступали в совместную жизнь, и результат рано или поздно был. Конечно, были и ошибки, были и ошибочные представления, навеянные старшим поколением, технократическим обществом. Было всё.
Но мы становимся другими. Не сразу, не скоро и не все. Но становимся. Думаем, обсуждаем, мечтаем. Ибо просыпается в нас давным-давно забытое старое - Любовь, Душа, кои хранили всегда, испокон веков в памяти нашей, в Памяти Предков наших.

1. Немного о жизни
   
2. Здравствуй Родина моя!