КИНОПОВЕСТЬ
2.

Лица Куве Исаковича было почти не видно, он сидел спиной к окну. Жаркое южное солнце пробивалось сквозь неплотно прикрытые шторы кабинета, освещало сзади его грузную фигуру, письменный стол, приставной столик для посетителей. Луч света как бы делил кабинет замакима района на две темные половинки.
Турсун, молодой бизнесмен, сидел на левой половинке. Перед ним на столике лежал готовый проект договора о продаже турбазы. Солнце из окна падало на белые листы, причиняя бизнесмену неудобство. Он пытался, то уклоняться от яркого отраженного света, резавшего глаза, то прикрываться ладонями.
– Куве-байке, Гульнар из Андижана будет здесь с минуты на минуту, – говорил Турсун. – Может, не поедем в горы, а все дела о купле и продаже турбазы решим на месте? Вот договор, можете еще раз ознакомиться.
– Нет, – качнул головой хозяин кабинета. – Покажем узбекам товар лицом.
– А что там показывать? – Турсуну явно не хотелось ехать. – Турбаза, как турбаза, запущенная, заброшенная.
Куве Исакович думал о чем-то своем и был непреклонен.
– Не ленись, молодой, поедем. Подальше от людских глаз. Ты, надеюсь, понимаешь, о чем я говорю?
– Обещанное при мне, – поспешно заверил замакима Турсун, показав на карманы. – В любую минуту!
– Это хорошо, – не сразу ответил Куве. Потом, вздохнув, отгоняя мысли, добавил, – я же на Кан-Булаке почти пятнадцать лет не был. А места там для меня очень знакомые. Все ездил туда по делам комиссии. Ах, какие девки были на турбазе!
–Пятнадцать лет, байке, большой срок. – Турсун решил еще раз попытаться уговорить замакима не ехать. – Там теперь, говорят, нечистая сила завелась. Местные от страху туда даже боятся подходить.
Куве, не дав договорить, оборвал Турсуна:
– Эй, молодой, что ты болтаешь? Бизнесмен еще называется! Хазрет Айим – выдумка! Привидения, арбаки – тоже! Спасибо Советской власти, что она в свое время всех этих аферистов-шейхов и мулл попересажала…
– А вы, байке, слышали, что никого из членов вашей комиссии не осталось в живых? – не сдавался Турсун. – Говорят, из-за проклятия Хазрет Айим.
– Бредни! Я же живой! – презрительно хохотнул Куве. Потом нахмурился. – Не думай, что я сидел в Бишкеке и ничего не знаю. Все умерли своей смертью. Кекиликов еще тогда был алкаш, сдох от цирроза печени. Бекмуратов, – сердечник… Да, что я тебе объясняю! Едем и точка. Пошли, узбечку твою подождем на улице. А Чолпон захватим по дороге. Чтоб только моя жена не увидела.
Замакима вышел из кабинета, пропустив вперед Турсуна. Секретарю в приемной бросил на ходу:
– Меня, если спросят, говори – нет. Не объясняя. Жене позвони, мол, уехал по делам. Ночевать не вернусь.