КИНОПОВЕСТЬ
21.

Обойдя вокруг коттеджа, и никого не обнаружив, Гульнар вернулась в дом. Закрыла наружную дверь, накинула крючок. Турсун сидел спиной к ней на корточках и трясущимися руками рылся в своей сумке. Услышав звук шагов, и не посмотрев, кто это он, поспешно развернувшись, судорожно навел пистолет.
Гульнар, не раздумывая, молниеносно выбила ногой оружие. Пистолет, отлетев, ударился об стенку, рикошетом упал к ногам женщины. Она подняла пистолет и усмехнулась, увидев, что он на предохранителе. Турсун ко всему еще не умел обращаться с оружием.
Гульнар с сожалением посмотрела на испуганного коллегу, сидевшего на полу в жалкой позе, и почему-то защищавшего обеими руками, втянутую в плечи голову. “Наверно, в школе или на улице его часто били пацаны” – подумала Гульнар. Она бросила пистолет Турсуна на его кровать, ушла к себе в комнату, твердо решив спать и ни при каких больше обстоятельствах не выходить до утра из комнаты.

22.

Свет в окнах погас, коттедж погрузился в темноту осенней ночи. Гореть осталась только наружная лампочка при входе. Гульнар заснула, сжимая под подушкой рукоять пистолета.
Турсун лежал в холле. Тишина была непривычная. Ветер шумел где-то наверху, широкие листья с орешин изредка падали, ударяясь с глухим пугающим стуком об стекло окна. Турсун вздрагивал каждый раз и поглядывал на свое окно, нет ли там этой чертовой “руки”, так некстати вторгшейся в его планы.
Время шло. Казалось, всё успокоилось. За дверью мощно храпел Куве. Турсун улыбнулся про себя: как он ловко свалил Куве “Ишаковича”! Мысли вновь вернулись к деньгам в сумке. Не слишком ли они легко достались ему? Андижанские “деловые” - ушлый народ, их на мякине не проведешь. Почему ажи послал бабу одну без охраны? Деньги, ведь, немалые! Может, доллары фальшивые или подсунули ему, как последнему “лоху”, “куклы”?
Турсун беспокойно заворочался.

23.

Магнитофон на подоконнике молчал, но почему-то горела красная лампочка индикатора, обычно загорающаяся при записи.
Куве лежал на спине. Чолпон спала, забыв про страхи, уткнувшись в плечо замакима. Вероятно, присутствие рядом мужчины, наконец-то ее расслабило.
За окном появился белый призрак. Светящаяся паранджа закрывала лицо женщины. Под паранджой угадывалась белая маска лица со сплошной линией неестественно угольно-черных бровей. Глаза, словно покрытые бельмами, были без зрачков. Призрак, будто заглядывая, прильнул к окну.
Куве приоткрыл глаза и ничуть не удивился появлению призрака. Возможно, реальность показалась продолжением сна.
– Саадат! – прошептал он. – Ты пришла?
Призрак исчез.
– Саадат! – повторял Куве.
– Я не Саадат, – проснулась Чолпон. – Вы чё, байкеша, меня с кем-то путаете?

24.

Турсун, не вставая с постели, свесившись, вытащил из-под кровати сумку, зажег фонарик, расстегнул молнию. Зеленые пачки, ровными сомкнутыми рядами, как американская армия, лежали в черном омуте сумки. Они источали особый аромат. Так могла пахнуть только далекая и богатая Америка. Турсун сладострастно закрыл глаза, ткнулся носом в деньги, алчно вдохнул раздутыми ноздрями запах конкистадоров и пиратов, бескрайних прерий с умопомрачительными погонями ковбоев и почувствовал наслаждение, схожее с оргазмом.
Когда он, вдоволь насладившись запахом грез, открыл глаза, то увидел прямо перед собой удивленную Чолпон. Бедная девушка никогда не видела столько денег.
Турсун с перепугу выронил из рук фонарик. Тот упал в сумку на деньги.
– Байке, – поспешно, с мольбой в голосе, заговорила Чолпон. – Мне страшно, я боюсь! Можно я побуду возле вас?
Она скинула с себя белую простыню и голой юркнула в постель, к растерянному бизнесмену.
– Только не гоните меня! – глотая слезы, прерывистым шепотом заговорила она. – Что хотите, делайте, можете убить, но я не шпионка! Я не подглядывала за вами. Ваша торгашка врет!
– Кого дуришь?! – обретая дар речи, прошипел Турсун. – Чего приперлась? Подсматривать? – Он рывком сбросил с себя цепкие объятия девушки.
– Тихо! Не кричите, – сдавленно зарыдала Чолпон. – Хазрет Айим за окном. Она все слышит…
Турсун рассвирепел. С криком: “Пошла вон!”, он столкнул девушку с кровати. Та с истошным воплем полетела под стол.
На шум из своей комнаты выбежала Гульнар.
– Что случилось!? – крикнула она раздраженно.
Турсун гневно кивнул на лежащую под столом в обмороке Чолпон.
– Да вот, приперлась шалава, спать не давала.
– Ты что, ее ударил? Она ж совсем молодая, – нахмурилась Гульнар.
– Я не бил ее! – вскипел Турсун. – Просто оттолкнул. Она, дрянь хитрая, притворяется.
– Ладно, успокойся. Я заберу ее к себе. – Гульнар, растормошив Чолпон и завернув ее в простыню, увела к себе.
Турсун, вновь оставшись один, задумался. Держать деньги в коттедже стало опасно. Утром Чолпон могла проболтаться Куве. Тогда прощай мечта о богатстве. Хотя Турсун имел право на проценты от этой сделки, он решил забрать все. Как говорится, пан или пропал!
И бизнесмен решил бежать. Сейчас, посреди ночи, пока другие спят. Спрятать деньги в надежном месте, самому лечь на дно, а потом, бог даст, нырнуть с концом в великую и бескрайную Россию – ищи ветра в поле!

25.

Задумано – сделано. Турсун осторожно прикрыл за собой входную дверь, предусмотрительно потушив наружный свет. Так же соблюдая осторожность, залез в машину, вставил ключ зажигания. С первого оборота стартера машина не завелась. Он, опасливо озираясь на спящий коттедж, крутанул стартером еще раз. Чертов мотор “спал”, как и все в округе.
Расстроенный Турсун вылез из машины, постоял, прислушался, – не разбудил ли замакима? Нет, окно комнаты Куве было открыто, он храпел, как заезженная старая пластинка, с завидным постоянством повторяя рулады своего художественного храпа.
Турсун решил заглянуть под капот, дернул рычаг, он подозрительно легко подался, и не было слышно характерного щелчка. В другое время Турсун обязательно обратил бы внимание на эти детали, но сейчас голова была занята другим.
Открыв капот, Турсун аж застонал от злости: свечные провода были обрезаны!
Кто мог сделать?! Бизнесмен в бешенстве оглянулся. Куве? Он дрыхнет, так что за километр слышно. Гульнар? Зачем ей? У нее договор на руках, ей, если что, наплевать, куда денутся деньги. Чолпон? Но эта дура ни черта не разбирается в машинах. Тогда кто же?
Турсун, теряясь в догадках, присел на корточки, сливаясь в темноте с машиной. А может это призраки? Турсун вспомнил слова Гульнар, что она видела их. Раз Черная рука заинтересовалась магнитофоном, почему бы ей и не “побаловаться” с проводами “джипа”? Турсун покрылся холодным потом, суеверно начал про себя бормотать молитву. Конечно, это была не молитва, а набор малопонятных, похожих на арабский язык, слов.
Надо было что-то предпринимать. Сидеть бесполезно. Турсун не собирался возвращаться в коттедж. Эх, пан или пропал! Турсун вытащил из кармана пистолет, снял с предохранителя и, сжимая в потной ладони рукоять, пошел прочь от дома.