КИНОПОВЕСТЬ
39.

Она торопилась. Шла не останавливаясь. Интуиция подсказывала направление. На ходу Гульнар взглядом прочесывала лес и землю вокруг, не упуская из виду ни одной мало-мальски заметной детали.
Вскоре она спустилась в густо поросшую рябинником ложбину. На дне протекал маленький ручей, от которого исходил неприятный сернистый запах. Тут на мокром иле Гульнар обнаружила первые стоящие следы: вначале кабаньи, потом метров через десять человечьи. Женщина присела, чтобы лучше разглядеть. Первые следы были от кроссовок, с хорошо отпечатанным рисунком, вторые – от босых ног. Были ли это следы Турсуна и Чолпон, Гульнар не знала. Но она почувствовала уверенность – хоть какая-то зацепка. Воодушевленная Гульнар двинулась дальше. И наткнулась на … “засаду”. Конечно, это нелепо, может, даже смешно, из кустов с громким треском вылезла огромная голова коровы. Гульнар в тот момент было не до смеха, животное своей слюнявой мордой едва не ткнулось ей в лицо. Женщина с испуга метнулась в сторону и только потом разглядела мирно жующую скотину.
Гульнар облегченно вздохнула и даже позволила себе улыбнуться огромному любопытствующему глазу коровы. Тут сверху со свистом пролетел камень. Потом второй. Женщина вначале инстинктивно пригнулась, затем осторожно выглянула из своего укрытия. Наверху оврага она увидела немого паренька и сразу же обрадовано замахала ему рукой. Но тот, почему-то не ответил на приветствие.
Тогда Гульнар, проламываясь через заросли, устремилась к нему. Она боялась, что ее вчерашний, симпатичный друг исчезнет. Когда она с большим трудом, еле переводя дыхание, поднялась наверх, то никого там не нашла. Жаль, немой пропал, не пожелав с ней встретиться.
Расстроенная Гульнар перевалила бугор и увидела вторую ложбину с таким же ручьем, что и в первом овраге. На дне ложбины она обнаружила новые следы кроссовок и босых ног, но теперь рядом появились и другие, от мужских туфлей и сапог. Гульнар захотелось пить. Ее начала мучить жажда, во рту пересохло.
Запах от второго ручья был не лучше, чем от первого. Женщина присела на корточки и, стараясь не дышать носом, ополоснула первым делом вспотевшее лицо. Вода понравилась. Она оказалась на редкость мягкой. Женщина, перехватив дыхание, плеснула на лицо во второй раз. Осмелев, Гульнар решила напиться. Зажав пальцами нос, она набрала в рот воды, и тут же с отвращением выплюнула. Вода была горько-соленая.
– Зачем пюлюешься, кызымка? – сказал кто-то на русском, коверкая слова, прямо над ее ухом.
Гульнар, вздрогнув, обернулась. Над ней стоял бородатый, костлявый незнакомец, которого она видела в вихре пыли у входа в турбазу. Она догадалась, что это и есть шейх Адылбек.
– Вода силебная, исвятая. А ты пулюешься! Нехорошо! – почему-то продолжал говорить на ломанном русском шейх. Может, он думал, что Гульнар городская и не знает киргизского? Или издевался?
Внезапно лицо шейха исказилось злобной гримасой, желтые рысьи глаза ненормально полезли из орбит. Схватив женщину сзади, за шею, он с силой ткнул ее лицом в ручей.
– Пей, жалапка*, пей! – закричал он хрипло.
Гульнар беспомощно забилась в его стальных жилистых руках, как курица, у которой отрывают голову.
Боль была нестерпимой. В какой-то момент женщине показалось, что ее шейные позвонки с громким хрустом ломаются. Гульнар, обессилев, прекратила сопротивление. И эта секунда спасла ей жизнь. Шейх, решив, что она потеряла сознание, ослабил пальцы.
Этим моментом и воспользовалась Гульнар. Она со всей силы ударила локтем шейха, затем, как кошка, перевернувшись, пнула ему двумя ногами в живот. Адылбек отлетел. Опомнившись, вне себя от ярости, он с диким криком обрушился на Гульнар. Та встретила его серией ударов. Завязалась схватка. Поняв, что Гульнар не обычный противник и ему с ней не справиться, Адылбек беспомощно оглянулся и, увидев, бегущего к нему своего пса, поспешно свистнул, показав на женщину.
Волкодав рычащей молнией кинулся на Гульнар. Она ударила с опережением и попала в точку. Пес отлетел в сторону, кувыркаясь, но тут же вскочил, и с большей яростью атаковал женщину. Что говорить, опытный волкодав, тем более натасканный на крупного зверя, всегда хитрее и сильнее человека. Драться с такой собакой бесполезно. Тем не менее, Гульнар билась до последнего. В конце, истекая кровью, она упала. Пса, перед решающим броском, остановил, прибежавший немой мальчик.
Гульнар еще была в сознании, но перед глазами начинало расплываться. Шейх мутным силуэтом опустился неподалеку на корточки. В его руках поблескивал на солнце ее пистолет.
– Эй, ты! Откуда у тебя пистолет? Ты, что, ментовка? – спросил он на киргизском.
Гульнар не ответила. Кровь заливала лицо, язык не ворочался.
Шейха заслонила тень. Напрягшись, Гульнар узнала немого. Паренек встал перед ней на колени, дотронулся до медальона, показывая его шейху.
Это было последнее, что она запомнила…

…Очнулась Гульнар от прикосновения струй воды. Застонав, она приоткрыла глаза. Перед ней все так же стоял на коленях, склонив набок голову, блаженно улыбаясь, немой. Он обмывал раны и ссадины. Вода из ручья, и вправду, была, наверное, целебная – от нее не щипало в ранах. Шейх сидел рядом, спиной к женщине, скрестив ноги на земле по-восточному.
– Пришла в себя? – спросил он у мальчика, выдергивая пулю из патрона и высыпая порох на лист подорожника.
Немой утвердительно промычал, виновато погладил Гульнар по голове.
– На, отрежь у нее немного волос. – Шейх, не оборачиваясь, протянул сыну нож.
Паренек отрезал прядь волос у женщины, передал отцу. Тот спичкой поджег волосы, образовавшийся пепел смешал с порохом и белой сухой глиной. Смесь смочил своей слюной, тщательно растер на ладони, затем тонким слоем размазал по поверхности подорожника.
– Приложи на рану, – приказал он, подавая подорожник.
Гульнар удивилась, что шейх упорно не смотрит в ее сторону. Она приподняла голову и поняла причину странного поведения Адылбека. У нее были обнажены груди. Женщина хотела застегнуть пуговицы на рубашке, но паренек мягко положил ее руку на место. “Странно, – подумала Гульнар, – отец стесняется, а сыну разрешает не только смотреть, но и трогать чужое женское тело?”
Разгадка оказалась неожиданной. Паренек, прилепив подорожник на рану, и чтобы тот не сползал при движении, стал бечевкой обвязывать раненое место, через спину. Он наклонился, осторожно приподнял ее и тут Гульнар нечаянно задела под рубашкой немого парнишки небольшую упругую девичью грудь. Женщина замерла, уставилась на “паренька”, но тот даже не обратил внимания на ее прикосновение.
Пораженная Гульнар удивилась себе: и как это она раньше не разглядела под мальчишеской одеждой девчонку?!
Женщина с помощью немого “мальчика” села. Голова кружилась, тошнота подступала к горлу, но ей с каждой минутой становилось лучше.
Шейх повернулся и, глядя в упор рысьими глазами, снова спросил:
– Ты из милиции?
Гульнар отрицательно качнула головой.
– Тогда где ты научилась так драться? Ты себя выдала, у тебя спецподготовка.
– Я спортсменка, – с трудом вымолвила женщина.
– Не ври! Признавайся, тихушница, иначе убью! – Он направил пистолет прямо ей в переносицу.
Замычав, вмешался “паренек”, повернул дуло пистолета в сторону. Шейх хотел оттолкнуть “сына”, но, увидев в его глазах слезы, опомнился. Виновато замолчал, спрятал оружие в карман.
– Сынок, прости, я больше не буду, – начал успокаивать он, вытирая своей обезображенной рукой слезы “паренька”. Потом встал. – Я пойду, хорошо? В лесу ходит один нехороший человек. Мне надо с ним поговорить. А ты с эжеке иди в нашу сторожку. – Затем приказал собаке, показывая на Гульнар: – Ты тоже с ними! Следи за нею!

40.

Они шли по лесу. Впереди собака, за нею – “мальчик” и Гульнар. Собака то и дело оглядывалась на женщину. Проследив за ее поведением, Гульнар поняла, что умная собака не просто смотрит в ее сторону, а следит за нею. Что касается немого, то слезы у него быстро высохли. Светясь прежней улыбкой, он трогательно, как щенок, заглядывал женщине в глаза, заботливо раздвигал перед нею низко висящие ветки, поддерживал при спусках за руку.
Вдруг впереди бежавший пес остановился, настороженно поднял уши. “Паренек” обеспокоенно взял собаку за ошейник. Гульнар, сколько не всматривалась вперед, ничего не увидела. Она вопросительно посмотрела на “мальчика”. Тот жестами показал, что вперед идти нельзя.
– Почему? – тихо спросила Гульнар.
Немой руками обрисовал человека пузатого и нехорошего.
– Замакима, – догадалась женщина. – Пойдем, он не посмеет тебя тронуть.
“Паренек” испуганно замотал головой.
– Хорошо, оставайся на месте, – Гульнар виновато улыбнулась, вспомнив, что с ее новым другом следует обращаться осторожно. – Придержи собаку, я скоро вернусь.