После телефонной беседы с шаманом некоторое время я находился во власти депрессивного состояния. Но потом в голове у меня будто что-то переключилось, а в груди зародилось странное, но очень сильное ощущение, сравнимое, наверное, с бунтом, устроенным рабочими какого-нибудь завода тяжелой промышленности по причине невыплаты заработной платы за последние лет так десять. Не желая мириться с безысходностью своего положения, я принялся настраивать себя на поиск решения проблемы в мире снов. Несколько дней к ряду вынашивал я в сердце идею о разрушении энергетического моста между мной и Борисом, подкрепляя ее усиленным выполнением шаманских практик.

- Скажи мне, чем он занимается?
- Плохо видно, включи видеослежение…
- Нет, я не про это… Что он делает?
-Ну, трудно понять, ты же знаешь, эти люди такие простые, могут заниматься всякой ерундой днями напролет… Такое чувство, что он что-то изучает на своем дисплее, сердцебиение в норме, давление тоже… Просто бездельничает. Отстань, Зерг, ты не видишь я занят! (Нарг отвернулся, сделав вид, что очень сильно занят изучением никому не нужного, и, между прочим давно изученного, земного фотоаппарата).

В старинном, богато обставленном узбекском особняке, царил полумрак. Тускло отсвечивали отделанные золотом ганчевые стены, в стенных нишах стопами высились парчовые и шелковые одеяла. Под расписным темным конусным потолком рассекали воздух два позолоченных эмиратовских вентилятора.
Сидели двое: имам местной мечети, седобородый Нишан-ходжа Исмаил, и один из самых богатых людей Андижана Матсаид-ажи. Имам был в почтенном возрасте.

Все дети в определенном возрасте любят качели, карусели и аттракционы. Они готовы веселиться часами, меняя горку на паровозик, а бассейн на батут, комнату смеха на пещеру ужасов, а всеми любимый тир на автогонки по кругу. Перечислить все аттракционы в одном рассказе невозможно: слишком много придумано к началу 21 века. Есть качели для непосед, есть карусели для тихонь. Каждый ребенок найдет свой интерес, главное в этом деле – уговорить родителей оплатить удовольствие.
Итак, наш малыш отправился с мамой в парк аттракционов. Мальчик ходил от лотка к лотку, заглядывал в окошечко кассы но так и не определился с выбором, не мог отдать предпочтение чему-либо. После часа наблюдений за другими детьми и безуспешных метаний, мама предложила сыграть в безпроигрышную лотерею. На подносе красовались мягкие игрушки, машинки, хлопушки, воздушные шары, маски, мешочки со смехом, канцтовары и сладости. Только один предмет остался неопознанным. Именно он и привлек внимание мальчика.
- Что это за веретено? Или это юла?

Скажу сразу: не феминистка я. Вовсе нет. И это уточнение необходимо ввести с самого начала.
Потому как с мужским шовинизмом в своей области приходится сталкиваться неоднократно.
И это отчасти правильно. Есть сугубо мужские профессии – ну, скажем, дальнобойщики. Или те ребята, которые с отбойными молотками. И тут истинно мужская монополия – никаких баб. Вот шпалы укладывать – пожалуйста, но чтобы отбойный молоток брать – даже не думай! И вообще, это смешно – женщина с отбойным молотком! Да и чисто физически – ну, никак.

Буквально месяца за два до нашей (моей и Юлькиной) свадьбы я попал под сокращение на работе. Это обстоятельство меня не смутило, так как работал я довольно редко и ожидал, что рано или поздно мои временные услуги окажутся ненужными. Еще до увольнения я начал подыскивать себе другую работу, которая так же, как и предыдущая, не требовала бы от меня постоянной занятости. Варианты, конечно же, были, но все они предполагали довольно маленький заработок.

– Новости неутешительные – Ольга не привыкла успокаивать свою дочь. Они всегда рассказывали друг другу всю правду без прикрас и упущений – можно купить почку быстро в Китае, но как говорит Игорь Сергеевич…
– А, это твой жених?
– Не говори глупости. Так вот, он говорит, что эти органы в Китае извлекают у живых заключенных, и поэтому так быстро.
– Как у живых?
– Сначала подбирают заключенного с нужными анализами под заказ, а потом к нужному сроку извлекают у него органы. Причем, большинство этих заключенных, как говорит Игорь, это те, кто занимается Фалуньгун. Помнишь, я говорила тебе о принципе Истина-Доброта-Терпение. Вот этих людей и убивают в первую очередь.

Уважаемый читатель!
У каждого, наверно, человека есть своя “Хазрет Айим”, по-русски – “Святая Айим”.
“Святая” нашей семьи – моя бабушка – тайэне Акиш, как ее ласково и уважительно называли односельчане.
В 1999 г. Ей исполнилось бы 100 лет.