И все же, несмотря на то, что занятия тантрой без руководства опытного в этой области наставника оказались делом рискованным, в целом философия учения давала богатую пищу для размышлений о Мире и над темой о взаимоотношении полов (впрочем, последнее лучше всего познается при непосредственном и длительном общении между людьми). Поэтому я решил почтой отправить эту и еще пару книжек Машке в подарок, в надежде, что ее ревность поутихнет, и она по-другому взглянет на наши прошлые отношения и на их прекращение.
Мне не хотелось, чтобы Маша думала, будто я ее предал, но, как показал наш последний телефонный разговор, она, по всей видимости, так и считала. Я не знал, как ей объяснить то, что познакомился с девушкой, встреча с которой была для меня столь долгожданной, и что чувство, которое во мне проснулось, никогда не являлось таким всеобъемлющим и захватывающим (хотя, возможно, я просто забыл?). А может и к лучшему, что я не смог этого объяснить: у Машки и так скреблись кошки на сердце, а мои признания наверняка ввергли бы ее в еще большее смятение. В душе я был благодарен ей за время, проведенное вместе, и немного опечален тем, что она наотрез не желала меня понимать, и хотела только обладать. Но такое случалось и со мной, поэтому опечален я был менее, чем немного: мой опыт подобных переживаний не позволил мне попасть под чары жалости и сентиментальности. Короче говоря, наш последний разговор по телефону окончился довольно холодными нотками.

***
Знакомство с Юлей, девушкой моей мечты, показалось мне удивительным стечением обстоятельств, словно встреча наша была кем-то тщательно и давным-давно спланирована, а все мои предшествующие отношения с женщинами служили лишь подготовительным этапом к этому. В общем-то, так оно в жизни все и происходит.
В то время я находился в академическом отпуске. На сей раз отпуск действительно был освобождением от учебы в институте в связи с возникшим заболеванием. По правде сказать, болезни как таковой не было, так – чепуха – обычная простуда и легкий бронхиальный кашель, но уж больно он как-то затянулся и мне совсем не хотелось наверстывать двухмесячный пропуск в институте. К тому же годичный отдых от института высвобождал уйму времени для занятия другими делами, а посему я решил, что так тому и быть. С дирекцией общежития я договорился, и меня оставили в комнате на пару с не живущим в ней Дмитрием.
Жизнь текла своим чередом: я работал, а в свободное время практиковал шаманские техники и читал подобного рода литературу, периодически общался с Эльвилем, обсуждая с ним те или иные вопросы; ну и конечно не без земных удовольствий – ходил в кино, слушал музыку, поигрывал на гитаре…, в общем – отдыхал. По большому счету мне было довольно скучно, однако найти какое-нибудь стоящее занятие не удавалось. Эльвиль подкинул мне как-то идейку взяться за писательскую деятельность, но на тот момент я об этом даже и думать не хотел – уж больно хлопотным представлялось это занятие.
И вот, в один из таких обычных дней в дверь моей комнаты постучали. Это был Паша – мой сосед. Зная, что я немного пою и играю на гитаре, он зашел с предложением поучаствовать в празднике всеинститутского значения, в очередной раз устраиваемом в честь женского дня 8 Марта. Я, несмотря на уговоры, отказался, но уже к вечеру, под воздействием навязчивой мысли о том, что мне все-таки хочется этого, изменил решение и вошел в состав участников представления. Среди них были три парня – мои знакомые, намеревавшиеся так же, как и я, исполнять песни под гитару. Поговорив, мы пришли к выводу, что большое количество сольных песен превратят праздник в занудство, поэтому, не колеблясь, мы состряпали квартет. Песни были хоть и не наши, однако мы удачно сыгрались, и в итоге получилось очень даже неплохо.
Помимо всего прочего я предложил организаторам праздника включить в программу выступление Театра Шаманских Мистерий под руководством Эльвиля. Невзирая на то, что никаких ни денежных, ни иных поощрений за это не предусматривалось, сам Эльвиль охотно дал свое согласие на участие. Он считал, что подобная музыка может растормошить в ком-нибудь глубинные пласты сознания и пробудить неподдельный интерес к отголоскам предков. В результате возникнет вероятность, что человек пойдет дальше в своем поиске смысла, тем самым постепенно налаживая связь со Вселенной, которая в современном обществе становится все тоньше и тоньше.
Вообще Эльвиль со своей братией нередко участвовали в различных показательных выступлениях: на международных этнических фестивалях, выставках, в телепередачах и на других мероприятиях. Нередко некоторые из них ознаменовывались довольно любопытными событиями. Например, на Съезде шаманов в Музее парапсихологии и психофизики им. Л.Л. Васильева у журналистки, бравшей интервью у Эльвиля и Тланги-Лы, и пытавшейся записать его на диктофон, вышли из строя все батарейки. А на фестивале «Шаманы Мира» при исполнении все тем же Театром Шаманских Мистерий заключительной песни-призыва к силам Рассвета, на последней ее ноте взорвалась лампочка, да так, что осколки стекла разлетелись, наверное, по всему помещению (пострадавших не было). Не менее интересный случай имел место во время съемок шоу Людмилы Нарусовой «Цена успеха». Передача была посвящена парапсихологии, и обсуждать тему собрались многие целители. В числе приглашенных был и Эльвиль со своим театром. Шаманы исполняли чукотское ритуальное горловое пение, сопровождая его традиционным экстатическим танцем-пантомимой. Выступление прошло успешно, но после, во время монтажа пленок с нескольких видеокамер, выяснилось, что все они отразили девственную чистоту именно на момент демонстрации шаманских техник. Остальные части программы оказались отснятыми как нужно. Одним словом – мистика.
Так вот, в назначенный час, дней за десять до праздника, все участники концерта явились в актовый зал института на репетицию. Эльвиль и Тланги-Ла тоже прибыли, дабы ознакомить устроителей «вечеринки» со своей программой. И вот тут-то я ее и увидел…
– Юля! Это – Сергей. Серега! Это – Юля, – представил Паша нас друг другу.
Юлька мне сразу же понравилась, хотя я обратил на нее внимание еще примерно пол года назад. Мы встречались несколько раз, но в те моменты я не помышлял о том, чтобы завязывать знакомство, тем более, что встречи наши были такими же обычными и мимолетными, как и с большинством других студентов, проживающих в общежитии. Однако сейчас все было иначе. Для меня это было полной неожиданностью и, как в пору моей первой любви, я оказался в смятении. «Что же делать? Как же быть, чтобы не спугнуть ее?» – думал я, поглядывая в Юлькину сторону и помня Пашкины слова о том, что на родине у нее есть парень, и что здесь в Москве никому еще не посчастливилось завязать с Юлей узел очень близких отношений. С такими душераздирающими вопросами я дождался окончания беседы Эльвиля и Тланги-Лы с организаторами представления, а затем проводил их до выхода, чтобы они не заблудились в институте. На улице мы закурили и Эльвиль, как бы между прочим, поинтересовался у меня:
– Что, девка понравилась?
Не знаю, с чего он это взял, потому что я старался не подавать виду, что меня что-то волнует, и в разговоре не упоминал о Юльке, однако же, вопрос прозвучал.
– Да, очень, – подтвердил я.
– Да, действительно красивая девка, – согласился шаман, и после трехсекундной паузы с огоньком в глазах добавил, – оса!
Интересно, что такая же ассоциация при взгляде на Юлю возникла и в моей голове. Возможно, на подобное сравнение невольно наталкивали ее выразительные раскосые глаза, доставшиеся девушке от ее предков – татар, хотя точеные формы лица и фигуры упускать из виду тоже нельзя. На самом деле я понятия не имею, почему появилась такая ассоциация, да это и не важно. Достаточно было просто посмотреть на Юлю и немного пообщаться с ней, чтобы сделать для себя один единственный вывод: она – чертовски привлекательное создание Природы.
Раз уж Эльвиль затронул больную для меня тему, я решил спросить у него, не возникла ли случайно в его голове идея относительно того, как мне лучше привлечь к себе внимание девушки. Эльвиль немного посмеялся над моим нахальством, но все же выдал ценную рекомендацию – не быть дураком. Я поблагодарил его и, еще немного побеседовав, мы попрощались. Я отправился обратно на репетицию. В перерыве между прослушиваниями песен идея «не быть дураком» дала свои результаты и я, с милой улыбкой на лице, подошел к Юльке.
– Слушай, – обратился я к ней, – мы сегодня с ребятами устраиваем у меня в комнате репетицию. Можно будет и твои песни прогнать. Так что, если возникнет желание, приходи – попоем, чаю попьем…
Неожиданное «спасибо» с ее стороны дало мне повод считать, что она согласна заглянуть ко мне. Ближе к вечеру, когда ребята уже собрались в моей комнате, это подтвердилось. Юльчик, как я и ожидал, пришла со своей подругой Таней, которая крутила роман с Пашей и тоже принимала участие в концерте.
За журнальным столиком, уставленным печеньем, пастилой, пряниками и другими сладостями (девчонки внесли в это немалую лепту, принеся торт, шоколад и вафельные трубочки), мы всемером начали репетицию, плавно перешедшую в шумную вечеринку. Удивительное дело, что для такого количества песен, анекдотов и историй, прозвучавших в тот вечер, не потребовалось никаких иных напитков кроме чая. Я уже подзабыл, что такое веселая компания среди своих сверстников, потому что за последние годы между жизненными интересами моих бывших друзей и моими собственными образовалась огромная пропасть, перебираться через которую не хотели ни они, ни я. Правда и репетиция наша была всего лишь исключением. Я понимал, что после праздника мы снова займемся каждый своими делами, и нас ничто не будет удерживать вместе. Однако в отношении одного человека я все-таки лелеял надежду – остаться вместе.
В ту знаменательную репетицию Юлька заночевала у меня. Она, по-видимому утомленная репетицией, молча присела на кровать и, несмотря на разноголосье гостей, мирно уснула. Обнаружив сей факт, ребята решили, что дома у них горшки давно остыли, к тому же время действительно было недетское, а посему собрались и разошлись по своим комнатам. Будить Юльку я не стал, а на вопросительные взгляды Танюхи ответил, что за честь подруги ей волноваться не стоит, во что Таня безоговорочно поверила и правильно сделала. Благо кроватей в комнате у меня было две штуки, да и сам я не помышлял о том, чтобы как-то побеспокоить свою гостью. Просто мне очень хотелось, чтобы Юлька, чье присутствие пробудило у меня в сердце неугомонного мотылька, задержалась в моем жилище хотя бы до утра. Тем более, как не трудно было догадаться, она и сама не горела желанием уходить.
Укрыв девушку одеялом и осторожно, чтобы не разбудить, подложив ей под голову подушку, я растянулся на свободной кровати. Последнее, что я запомнил перед погружением в мир снов, впрочем, как и предпоследнее и предпредпоследнее, это беспрерывный поток мыслей о Юле и о том, что судьба все-таки довольна моим поведением и поступками, коли вложила мне в руки возможность найти в лице этой девушки друга и самому стать ей таковым.
Утром снова был чай и музыка. Проснувшись и умывшись, я быстренько собрал на стол остатки вчерашнего пиршества. Затем, вставив в музыкальный проигрыватель диск с записью флейты индейцев Северной Америки, я принялся ждать пробуждения гостьи.
Звуки флейты, если, конечно, она не находится в руках дилетанта, очень тонко выводят человека из состояния сна, делая этот процесс спокойным и приятным, не давящим на психику, в отличие от резкого «подъем» или от занудного пикающего или трезвонящего будильника. Хотя с другой стороны, если нет соответствующей аппаратуры, сам себе такую музыку, понятное дело, не поставишь.
Так вот, ждал я, значит, ждал пока до сознания прекрасной девы дойдет чарующая мелодия и, наконец, дождался…
О дальнейшем ходе знакомства особо сказать нечего, хотя для меня, естественно, это было одним из самых головокружительных моментов в жизни. Буду краток: после следующей репетиции я сделал для Юли ключи от комнаты и мы стали жить вместе…

***
– Ну, как у вас там? Собираетесь жениться? – шутливо поинтересовался Эльвиль, едва мы, Юлька и я, уселись в кресла у него в гостиной.
С момента моего знакомства с Юлей прошло уже несколько месяцев, и я по-прежнему был в нее безумно влюблен. Эльвиль говорил, что влюбленность или, выражаясь научным языком, инверсия доминирования – это вещь, конечно, классная, притупляющая в человеке чувство эгоизма и побуждающая к самопожертвованию во имя другого. Однако она является довольно кратковременной штукой и приблизительно года через полтора-два проходит. Тогда-то совместная жизнь и предстает во всем своем величии, показывая, кто в доме хозяин.
Разумеется, я не хотел слышать ни о чем подобном, предполагая, что Эльвиль просто пугает меня (сам-то он был женат на Тланги-Ле уже добрый десяток лет и, как мне казалось, их счастью не было границ), и потому не слушал. В конечном итоге время покажет, что да как. На данный момент меня больше удручала другая проблема, а именно то, что иногда я испытывал к Эльвилю огромное чувство раздражительности. Я знал, что виной тому ревность, возникающая в моем сердце при каждом комплименте, который Эльвиль отвешивал Юльке. Как-то мне даже подумалось, что он делает это специально, с целью подразнить меня. Но в итоге мои думы зашли слишком далеко, и я нашел для себя довольно убедительные доводы, что шаман просто-напросто положил на Юльку глаз. Я знал, что Эльвиль давно ищет вторую жену для создания Тройственного Союза, но до сих пор подходящей для этой роли женщины не нашлось. А Юлька по его словам (пусть и обращенным в шутку) представлялась ему хорошей кандидатурой. Она притягивала к себе, как точно подметил Эльвиль, не то чтобы красотой (хотя и не без этого), а спокойствием, с которым взирала на мир своими осиными глазами. От нее никогда нельзя было услышать грубого слова или критики в чей-либо адрес, и вообще она предпочитала держать свое мнение при себе. Короче говоря, все эти качества заставляли многих мужиков кусать себе локти (Юлька нравилась не только Эльвилю, но до других мне странным образом не было никакого дела).
Вдобавок ситуацию обостряло то, что Эльвиль, будучи еще и фотографом, предложил Юльке сниматься для эротического журнала, где он с успехом публиковал фотографии своей жены. Поначалу я был несколько ошарашен таким предложением и даже сомневался, стоит ли Юле соглашаться на него. Но мысли, что препятствовать чьим-либо желаниям и задумкам, и особенно диктовать свои, являются уж слишком эгоистичными, заставили меня поднять обе руки «за». Немного поразмыслив, я окончательно пришел к выводу, что нет ничего предосудительного в том, что моя избранница будет обнаженной красоваться на страницах журнала. Как раз наоборот, мне эта идея стала нравиться. Однако же, хоть и понимая, что ревность – это яд и все такое прочее, я никак не мог окончательно совладать с ней. И что больше всего меня пугало – это то, что Юльку я ревновал только к Эльвилю, и именно на него были направлены все негативные мысли. Человек, который был для меня нечто большим, чем просто наставник, постепенно становился злейшим врагом, хотя, я знал это точно, Эльвиль никогда не стал бы уводить у меня девушку. Я старался не думать о плохом и гнал подальше все дурные мысли о шамане, так как не хотел потерять друга. И мне даже начало казаться, что у меня получилось справиться с этой проблемой, пока однажды Эльвиль не показал мне маленький деревянный обломок черного цвета, который Тланги-Ла с соответствующим ритуалом вытащила у шамана из спины. Эта деревяшка была физическим проявлением «стрелы», которую я выпустил в Эльвиля при выполнении психоэнергетического шаманского комплекса.
Комплекс упражнений Эльвиль дал мне достаточно давно и предупредил, что помимо оздоровительного эффекта для организма и наделения человека силой, упражнения эти могут послужить мощным оружием для оказания помощи кому бы то ни было в излечении от болезни, либо для нанесения вреда (насылания порчи, сглаза и проклятия). Поэтому перед выполнением комплекса необходимо было хорошенько успокоиться и ни о чем не думать. Мне казалось, что у меня все идет как надо, но на определенном этапе выполнения практики, как раз в момент визуализации мистических лука и стрел, я начал замечать, что мою голову заполняют гневные мысли, а перед зрительным взором появляется образ Эльвиля. Мне никак не удавалось избавиться от наваждения, и в конечном итоге через некоторое время я вообще отказался от выполнения этой техники. Но, было уже поздно…
Черный глянцевый обломок явно не был случайной занозой, потому что занозы с такими причудливыми формами (в виде наконечника стрелы) и размерами (не скажу, чтобы очень длинный, но миллиметра четыре в нем точно было) незамеченными в спину не вонзаются… А как вонзаются? А вот этого не знал даже Эльвиль. У него просто-напросто посередине дня кольнуло в спине, и в том месте сразу же появилось воспаление. Ну, а о дальнейшем я уже упоминал.
После этого я решил рассказать Эльвилю о том, что меня мучает и попросить совета, как от этого избавиться.
– Я не могу тебе ничего посоветовать, – промолвил шаман, – потому что ты и сам все знаешь. Ты просто забыл.
– Вспомни, – продолжал он, – ведь ты уже сталкивался с подобным, ты видел, что во всех нас живут какие-то сущности. Бороться с ними бесполезно, но ты в силах отстраниться и не поддаваться их влиянию. А это и будет победой. Тут так же будет хорошо просто поразмышлять. Попытайся понять, в чем причина конфликта, раскрути цепочку событий, вызвавших его появление... Возможно, ты чего-то боишься?
Эльвиль состряпал загадочную улыбку, и я сразу же догадался, куда он метит. Ревность появилась не иначе как из-за страха потерять Юльку. Вот уж в чем действительно я не сумел себе признаться раньше.
Но все же одного признания было недостаточно. Не знаю, удалось ли мне избавиться окончательно от чувства ревности или нет, сказать однозначно не могу. Так, как раньше, оно себя не проявляло, и я даже снова стал выполнять психоэнергетический комплекс, но, по-видимому, распознать всю цепочку событий я все же не сумел, потому что в глубине души по-прежнему чувствовал неприятный осадок от произошедшего. Впрочем, это беспокоило меня все реже и реже.
Зато возникли другие маленькие сложности. Они представляли собой Юлькиных родителей, которые частенько бывали по делам в Москве. Нет, ничего серьезного не было, так – пустяки: холодные недоверчивые взгляды; обычные «взрослые» вопросы: «Чем ты собираешься заниматься после института?», приправленные открытыми намеками на то, что их девочка заслуживает большего, ну и тому подобное. Я, конечно, не имел ничего против их стремления помочь своему чаду построить успешную жизнь и найти достойного мужа. Но почему-то мне не очень нравилось то, что они ожидают от меня чего-то (а это было написано у них на лицах), о чем я и сам не догадывался. Хотя, наверное, все родители с подозрением относятся к парням, уводящим их любимых дочек от знакомых им прежних ухажеров, с которыми установились почти семейные узы. Да к тому же, когда новые парни, по рассказам этих же дочерей, очень интересуются каким-то шаманизмом, который, возможно, навевает ужасающие истории о зловещих жертвоприношениях, наркотиках и обрядах поклонения дьяволу, тут уж невольно задумаешься: «В какую же все-таки яму угодила моя доченька?» Ух… Ну и загнул…
Но, согласитесь, время не стоит на месте, а я оказался вовсе не ужасным и свирепым, а очень даже милым (так мне сообщили). Вдобавок, Юлькина успеваемость в институте, после того, как мы стали жить вместе, резко возросла, и ее родители усмотрели в этом мою заслугу. Я, естественно, не стал их переубеждать, хотя в чем именно я отличился, мне было невдомек. В общем, потихонечку, полегонечку наши отношения стали налаживаться. Но это долгая история, описывать которую у меня нет желания.
Скажу лишь, что однажды я чуть было все не испортил, когда, решив пожениться, мы (Юлька и я) подкрепили свое решение не говорить об этом родителям. Вообще-то это была моя идея. В свое время мой брат поступил таким же образом, и только после женитьбы сообщил отцу и матери. Помня о том, что они вроде бы не обиделись на него, я счел нужным сделать так же. Тем более мне не хотелось раздувать из мухи слона и делать нашу свадьбу объектом шумной гулянки, к тому же и Юлька была согласна со мной. Поэтому все сомнения остались позади. По крайней мере, я так думал до тех пор, пока мы не поделились с Эльвилем в дружеской беседе своими замыслами.
Эльвиль как-то рассказывал мне, что с Тланги-Лой они поженились через три дня после того, как познакомились и это, кстати, а так же их десятилетний брак, повлияло на мое решение о женитьбе. Я помнил о словах своего наставника, что у каждого свой путь и что все решения нужно принимать, освободившись от чужих влияний и мнений, но так уж получалось, что я часто оглядывался на шамана и пытался быть похожим на него. И вот теперь, раскрыв перед Эльвилем свои замыслы, я вновь усомнился в правильности своих действий.
В ходе непринужденной беседы шаман показал мне, что я по-прежнему слаб и не способен в полной мере отвечать за свои поступки. Я увидел женитьбу совсем в ином свете, чем представлял себе раньше. Весь груз ответственности, который мне нужно будет нести за будущую семью, навалился мне на плечи уже сейчас, да с такой силой, что я просто испугался. Возможно, кто-то скажет, что ответственность должна распределяться между обоими членами семьи, и с этим нельзя не согласиться. Но стоит добавить, что плюс к этому каждому человеку необходимо целиком принимать ее на себя, и особенно это касается мужчин. Это вовсе не значит, что женщина слаба и не способна ни на что – ее участие в делах не менее значимо, чем участие мужчины. Просто так получается, что женщина вступает в игру тогда, когда, грубо говоря, у мужика уже есть замысел или решение, и вот в этот момент ему никак не обойтись без своей милой подруги.
Короче говоря, я сдрейфил. Мысли о том, что вдруг я не смогу содержать семью или решить какую-либо проблему, заставили меня отступить. Но прошло совсем немного времени, каких-то два-три месяца, и этот вопрос встал передо мной снова. Только на этот раз отступать было некуда.
Администратор в общежитии каким-то образом прознала, что я на самом деле живу в комнате один. Меня вызвали на допрос и предупредили, чтобы в скором времени я ожидал подселения. Это был удар ниже пояса, и означал он, что теперь нам, мне и Юльке, не быть в уединении как раньше, а посему надо было что-то быстро предпринимать.
Отгоняя от себя страхи и сомнения (это я про себя, потому что не знаю, отгоняла ли что-нибудь от себя Юлька), мы отправились в Дворец Бракосочетания, где нам пообещали, что через полтора месяца мы станем законными супругами. А раз так, то и в общежитии нам обязаны были предоставить комнату для двоих. Родителей, как и ранее, мы решили не извещать.
– Вот тебя духи и наказали, – заявил Эльвиль, услышав нашу историю. – Ты если принимаешь решение, то и делай, что решил. А то послушал об ответственности и сразу же дал задний ход… А то, что родителям не хотите говорить, так ты лучше подумай. Ведь могут и обидеться. Считай, что ты уводишь у них дочь, в буквальном смысле слова – воруешь. Это настроит их против тебя. Вот если бы ты спросил у них разрешение, посватался бы, да еще и с подарком, то и отношение к тебе было бы другое… Хотя ты сам решай, лучше меня не слушай. Но мой тебе дружеский совет: если решишь что-то, то уж и делай, а не раздумывай. Думать надо раньше, перед принятием решения…
Родителям сообщать о нашем желании жениться было уже поздно, а посему мы просто поставили их перед фактом. Не очень хорошо, конечно, получилось, но ничего не поделаешь. В наших силах было исполнить лишь их просьбу – перенести свадьбу на другое число. В целом, как мы с Юлькой хотели, так и вышло – скромная свадьба: с ее стороны – родители и брат, с моей – брат и его жена. Никаких пышностей и излишеств, но и скучно, кстати, тоже не было. В общем, сыграли мы свадьбу и стали с Юлькой жить-поживать да добра наживать, мед, пиво пить, да лясы точить…

1. Глава 1
   
2. Глава 2
   
3. Глава 3
   
4. Глава 4 начало
   
5. Глава 4 продолжение
   
6. Глава 4 окончание
   
7. Глава 5
   
8. Глава 5 продолжение
   
9. Глава 6
   
10. Глава 6 (продолжение)
    
    
11. Часть 2 Глава 1
    
12. Часть 2 Глава 2
    
13. Часть 2 Глава 3
    
14. Часть 2 Глава 4
    
15. Часть 2 Глава 4 (продолжение)
    
16. Часть 2 Глава 5
    
17. Часть 2 Глава 6
    
18. Часть 2 Глава 7
    
19. Часть 2 Глава 8
    
20. Часть 2 Глава 9