Все эти выдуманные, неприятные истории, связанные с моей работой в соцстранах, допросы и вымогательство подписи со стороны моего непосредственного начальства настолько меня разозлили, что я пошел к Рикону с жалобой на своего непосредственного шефа.
Рикон вызвал его и попросил меня повторить сказанное несколько минут тому назад в присутствии коммерческого директора.
Я повторил слово в слово.
– Переведите ваш счетчик на нулевую позицию, – сказал Рикон, – обращаясь к моему шефу.

В моей папке было два проекта. Один относился к созданию «холодного пути», а другой – к продаже аргона из Болгарии в Турцию.

Проект «холодного пути» заключался в следующем. СЭВ поручил НИИ в Братиславе изучить практическую возможность использования мощных рефрижераторов по трассе Запад-Восток и размещения заправочных станций с жидким азотом по этому пути. Разработку предварительного проекта возглавил профессор Пасек, директор этого института.
Я пригласил профессора Пасека во Францию и показал ему наши «гигантские» установки по производству сжиженного азота.
– Знаете ли вы, – спросил профессор, – что у вас есть сильные конкуренты: ГДР и Чехословакия?
Я ничего не ответил. Не буду же ему говорить, что мы находимся накануне подписания контракта о сотрудничестве!
В конце дня, после приема у директора Рикон, я повез профессора в его гостиницу. По дороге мы попали в пробку и терпеливо ждали, когда она рассосется.
– Знаете, господин Максимов, это мой первый выезд в капиталистическую страну. Смотрю на эту массу машин и не могу понять, что происходит. Если все эти машины принадлежат, как вы называете, «патронам», то кто же тогда работает? А если в этом заторе есть и рабочий класс, это не совпадает с тем, что мне говорят в моей стране.
Покидая Францию, профессор пригласил меня «заглядывать» в институт каждый раз, когда я буду в Братиславе. Когда я наведывался, он всегда принимал меня тепло, пока он не стал жертвой «Пражской весны».

* *
«Болгарский проект» был намного сложнее проекта «холодный путь». Суть его заключалась в том, чтобы «переиграть» нашего конкурента, который поставлял сжиженный аргон из Австрии в Турцию.
В Софии меня принял министр здравоохранения, профессор Перванов, которому я изложил план бесплатного снабжения болгарских госпиталей кислородом и азотом за счет поставки аргона в Турцию.
– Но почему он будет бесплатным, если ваш конкурент уже поставляет аргон в Турцию?
– Дело в расстоянии, господин профессор. София находится на полпути между Веной и Стамбулом (Истамбулом). Следовательно, транспортировка аргона в цистернах будет стоить в два раза дешевле, что отразится, в конечном итоге, на рентабельности турецкого предприятия.
– Вы, наверное, знаете, что наша система управления страной двухступенчатая. Наши министерства управляются людьми компетентными, зачастую специалистами-экономистами. А руководят министерствами политические министры, без санкции которых не принимается ни одно решение. Ваше предложение соблазнительно, но я не уверен в его успехе. Во всяком случае, я обстоятельно доложу кому следует, настаивая на катастрофическом дефиците кислорода. Буду рад вас принять, когда вы будете в Софии.
Я поблагодарил профессора Пламенова за откровенность и уехал без особой надежды на положительный исход этого плана. О двухступенчатой системе управления я знал и до встречи с профессором Пламеновым. Мой знакомый, старший инженер-строитель при Совете министров, занимался постройкой домов и вилл для министров и высокопоставленных чиновников. Попутно он не забывал и о своих нуждах: завозил к себе грузовик то с цементом, то с кирпичом или черепицами, не говоря уже о паркете, оконных рамах и прочем строительном материале.
– Симо, рано или поздно тебя накроют, и ты попадешь в тюрьму.
– Это не так просто сделать. Прежде чем возьмутся за меня, надо будет привлечь к ответственности политических руководителей. Отдаешь ли ты себе отчет, чем может кончиться обвинение чиновников такого ранга в краже государственного добра? Спасибо тебе, но не беспокойся за меня.

Занимаясь «болгарским проектом», я посетил с рабочим визитом Вену, Братиславу, Будапешт и Софию. В большинстве случаев, этот путь я проделывал на машине, что мне позволяло остановливаться на день-другой и перевести дыхание после длинного и монотонного пути. Конечно, я мог бы лететь на самолете и нанимать машину на месте, но такой вариант обошелся бы гораздо дороже для фирмы.

* *

Были и другие проекты, как, например, поставка мощного блока разделения воздуха на металлургический комплекс около города Острава. Оригинальность этого предложенного мной проекта заключалась в использовании кислорода в Чехословакии, а вырабатываемого попутно азота – в Польше (для продувания угольных шахт).
Я сидел в кабинете директора канцелярии министра внешней торговли Чехословакии.
– Господин министр мне приказал встретиться с вами для строго конфиденциального разговора. Я вел переговоры с министерством с министерством металлургической промышленности, где полагают, что ваш проект перегонки азота в Польшу увеличит рентабельность комплекса, но…
Директор канцелярии молчал. Наверное, взвешивал «за» и «против» обещанного строго конфиденциального разговора. Секретарша подала кофе. Пока мы отпивали горячий кофе и заедали шоколадными конфетами, в кабинете царила тишина.
– …Так вот, господин Максимов, после оккупации Чехословакии участниками Варшавского договора мой министр отказывается встречаться и разговаривать со своими коллегами из других стран. Не возьмете ли вы на себя такую необычную миссию, как связаться с польской стороной от имени вашей фирмы и довести переговоры до предопределенной стадии?
– Спасибо за доверие, постараюсь, – ответил я.

Французский посол в Варшаве меня принял вне очереди: «Зайдите в полдень, мы вместе пообедаем и поговорим». К нашему разговору был привлечен и французский торгпред. Мы договорились, что посол обратится в министерство иностранных дел Польши с просьбой облегчить встречи торгпреда с высокопоставленными чиновниками. Колесо закрутилось, но не надолго: меня «сняли» с соцстран, а моему заместителю этот проект показался не реализуемым!
Такой же судьбе был подвергнут колоссальный проект венгерской металлургической промышленности, одобренный бывшим директором института, занявшим впоследствии пост министра тяжелой промышленности.

В конечном итоге я не довел ни один из названных проектов «до победного конца». Если бы мне не было столь обидно за фирму, потерявшую доходные контракты, я бы и не вспоминал о моих «заместителях», не заслуживших особого внимания, еще меньше – похвалы.
...Разве что за последовательные провалы?..