Есть время слушаться и есть время противоречить. Есть время целовать руку дающего и есть время кусать руку дающего. Есть время детства – и есть время зрелости. Есть время следовать авторитету – и есть время ниспровергать авторитеты.

Человек-ребёнок держится за платье матери своей и руку отца своего. А взрослея – отвергает их. Пока судьба ведёт народ-ребёнок на помочах, он послушен воле Вседержителя и вера его крепка. Общественный идеал совпадает с личным и индивидуальная мораль отсутствует. Люди вырастают очень цельными, но при этом одномерными – личность в народе-ребёнке скорее напоминает чурку с глазами – такая своеобразная заготовка под будущего человека.

Если человек и задолжал что-то Богу — то всегда ненадолго. Со временем придут к нему Три Товарища: Глад Мор и Вавилонское пленение с полным списком просроченных долгов — не прикажите ли получить? И вынут душу человеческую, и наложат клейма на тело его, и посадят в Вагоны Судьбы, и застучат колёса их по далёким полустанкам. Многим очень хорошо спится под стук колёс. Но не всем.
Как можно противостоять Божьему гневу? Сама по себе постановка вопроса уже переводит человека в разряд преступников. А наказание всегда неотвратимо: «Премудр сердцем и могущ силою, кто восставал против Него и оставался в покое?» \Иов 9,4\.

Палач всегда склонен широко смотреть на вещи, а жертва неизменно страдает от эгоистической узости собственных взглядов. Такова природа вещей. Вот человек кричит криком, жалуясь на жестокую судьбу: нет предела его неразумию. И жена против него, и обстоятельства против него, и дети ему не рады. Широкой рукой страдалец черпает пепел и сыпет себе на голову без устали: Господь несправедлив к нему!
Очевидно, страдающий человек вызывает сочувствие — но всему есть пределы. Упорные, неукротимые ламентации надоедают окружающим добрым людям, и они ожесточаются: «долго ли ты будешь говорить так? — слова уст твоих бурный ветер!» \Иов 8,2\. Причём видно, что добрый, деликатный переписчик и редактор в целях соблюдения благопристойности весьма смягчил эту формулировку инвективы.
Те, кого Бог в данный момент не испытывает, мыслят трезво и рационально. Любые активные жалобы на Судьбу в их серьезных глазах выглядят хулой на Творца. Они — искренние ревнители абсолютной справедливости всего сущего: «Неужели Бог извращает суд и Вседержитель превращает правду?» \Иов 8,3\. Вопрос сугубо риторический, ибо у кого хватит смелости сказать «да»?

Известно, что беда никогда не приходит одна, ибо у неё много добрых родственников. И когда одна беда уже пришла в дом, двери можно не закрывать: родные и близкие её никогда не останутся снаружи.
Иов, сброшенный с весьма высокого места на гноище, ищет утешения — и не находит, ибо друзья его — здравомыслящие люди. Сначала он кричит криком, пугая всех добрых людей в округе. Добрые люди хватают детей, пожитки и бегом бегут куда глаза глядят: уж очень сильно кричит человек — а это неспроста. Остаются три настоящих друга, которые уже ничего не боятся, раз не боятся сидеть рядом с человеком, у которого отобрали партийный билет и лишили прописки.

Молча выслушал Иов утешения друзей своих. Немного надо сил, чтобы поучать растоптанного человека и учить жизни того, кто раздавлен Судьбой. Однако оставшиеся друзья такого человека — что само по себе уже подвиг — не удержались от строжайшего выговора страдальцу.
Что же услышал Иов такого, что он ещё не знал? То, что он апробированный дурак, раз проявляет вовне гнев и раздражительность. Это — верная примета глупца. И все его стенания — не более, чем обида глупого.
И, кроме того, Иов узнал, что во всём виноват он сам — ибо Вседержителю виднее процент праведности человека. Человеку кажется, что он вполне тянет на местного святого — по его личным критериям, но Богу всё же лучше знать. Ибо критерии праведности — в Его руках.
Как ни странно — Иов выслушал слова Правды от друзей. И доказал, что он всё же не настолько глуп, ибо истинно глупый человек в самых резких выражениях прервал бы всякое знакомство с такими друзьями. А Иов нашёл способ образумить скорых на суд друзей по-другому. Он попытался разжалобить их, указывая на объективную реальность: испытания его непомерны по любым меркам. Он никому не делал сознательного вреда, не позволял себе радоваться чужому горю, соблюдал все общепринятые ритуалы — и за это Господь отнял детей, имущество и здоровье. Награда слишком велика, чтобы её выдержать человеку: «твёрдость ли камней твёрдость моя? И медь ли плоть моя?» \Иов 6,12\.

Легко быть порядочным в мире добра и благополучия, пока рука Божия почиет на тебе нетяжким бременем. Богатый человек имеет ничтожные поводы для неудовольствия: Старые Деньги и Старая Власть презирают мелочную суету нуворишей.
Авторитет очевидного благополучия незыблем: толпа клиентов ловит каждый взгляд патрона в надежде приобщиться милости Божьей хотя бы так. Ибо знает: от настоящего властелина проситель не уйдёт разочарованным и никогда не оскудеет рука дающего.
Владеющий миром — естественный посредник между Небом и Землёй, между людьми и Богом. Он наставник всех, кто потерял себя в этом суровом бытии. Он поддерживает руки тех, кто разочаровался в самом себе. Он засыпает яму отчаяния и укрепляет гнущиеся колени слабых. Он не толкает падающих и не оставляет несчастных наедине с печалью \Иов 4,3-4\.

Если человек лишился всего ненужного — но душу ему оставили, то остаётся бедному жалобно стенать. Проклинать Бога нельзя: это может далеко завести и плохо кончиться. Приходиться сетовать на сам факт своего рождения. Ибо это начало всех начал и видимый корень зла.
Жаловаться на Судьбу в одиночестве неконструктивно: нужна аудитория или группа поддержки. Иов не зря сидел молча 7 дней на пепелище: за это время к нему из соседних районов пришли 3 друга, которые таковыми и остались — несмотря на потерю имущества, статуса и ужасающую болезнь Иова.

Беда не приходит одна — так говорит вся народная традиция. Но компания эта бывает разная: то ли цепочка муравьёв придёт в дом точить фамильную мебель, то ли караван тяжелогружёных верблюдов солидно и не торопясь входит в дом человеческий. И говорит: здесь весьма хорошо и мы тут будем жить. А бывает, что дом оккупирует стадо человекообразных обезьян, благоденствующих под сенью лихого закона и весело гонит семью на улицу. И слова им не скажи: человекообразные в ладах с законом и хорошо его знают. «Закон суров — но это закон!» — говорят они голосом и Марка, и Порция, и Катона вместе взятых. Страдальцам, оказавшимся вдруг на свежем воздухе, остаётся только деловито пересчитывать синяки, помогая друг другу с математикой.

Судьба скупо раздаёт таланты и привилегии. И те, у кого они есть, их не ценят. В глазах имущего «оказанная услуга ничего не стоит».
Родившийся с серебряной ложкой во рту её не замечает. А заметив — может рассердиться на неё в порыве самоуничижения. Не все помеченные Богом способны это вынести на своих плечах — легче быть как все и со всеми, чем непохожим и среди чужих.
Судьбы талантливых людей в отличие от ординарных всегда непохожи: о них пишут книги и именно они остаются в памяти потомков. Действительно — есть чему оставаться и есть о чём вспоминать. Общим в судьбе даровитых людей оказывается только обязательное испытание возвратом полученного даром.