1.Неблагодарный народ

Есть время слушаться и есть время противоречить. Есть время целовать руку дающего и есть время кусать руку дающего. Есть время детства – и есть время зрелости. Есть время следовать авторитету – и есть время ниспровергать авторитеты.

Человек-ребёнок держится за платье матери своей и руку отца своего. А взрослея – отвергает их. Пока судьба ведёт народ-ребёнок на помочах, он послушен воле Вседержителя и вера его крепка. Общественный идеал совпадает с личным и индивидуальная мораль отсутствует. Люди вырастают очень цельными, но при этом одномерными – личность в народе-ребёнке скорее напоминает чурку с глазами – такая своеобразная заготовка под будущего человека.

Приходит время взросления: человек берёт свою судьбу в свои руки и учится ставить цели самостоятельно. Прежде единый бог становится одним из многих: «Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против меня» \Ис. 1,2\. Трудно родителям понять, что ребёнок уже вырос и нуждается в самостоятельности, что ему не нужна длинная юбка матери и твёрдая рука отца. Он говорит: Я сам! И делает всё по-своему.

Молодой человек в первую очередь и чаще всего совершает ошибки. Народ, немного утвердившийся на земле и поднявшийся с колен, начинает кормиться падалью. Почуяв свою силу и не зная её источников, он с подростковой непосредственностью плюёт в колодец, из которого пил всю жизнь. Иными словами, когда непосредственная опасность уничтожения народа соседями отступает на второй план, люди естественно дают волю своим низменным страстям – а других у народа-подростка просто нет. Вера превращается в формальное отправление культа, племенная солидарность уступает место борьбе семейных интересов. «Увы, народ грешный, народ обременённый беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные!» - обличает современников пророк. \Ис.1,4\.

Общество, основанное на племенной взаимовыручке, переродилось в общество с преобладанием эгоистических интересов. Когда соседи начинают продавать друг дружку оптом и в розницу, безнаказанно обижать вдов и сирот, Богу жертвовать по принципу «на тебе боже, что мне не гоже» - народ слабеет и морально и физически. Брат восстаёт против брата в попытке отнять чужое – начинается эпоха латентной гражданской войны. Недавно цветущий край, населённый трудолюбивым и сплочённым народом, превращается территорию бедствия: «земля ваша опустошена, города ваши сожжены огнём, поля ваши на глазах ваших съедают чужие; всё опустело, как после разорения чужими» \Ис.1,7\.

Верно говорят, что чужие никогда не сделают столько зла, сколько свои. Чужие – далеко, а свои – всегда рядом. И когда свои превращаются в чужих, они становятся хуже зверей. В ходе смуты страна распалась на уделы. Не стало ни закона, ни порядка – по всей территории вольно бесчинствуют шайки недобрых людей в поисках пропитания и развлечения. А что же может развлечь и порадовать недоброго человека? Только горе ближнего своего. Общественный организм, изъеденный частной моралью как червями, народ недобрый и неблагодарный болеет: «От подошвы ног до темени головы нет у него здорового места; язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необязанные и не смягчённые елеем» - говорит пророк \Ис.1,6\.

В изъеденном душевной проказой обществе остаются города, в которых по свои причинам сохранилось чувство гражданственности. И где граждане нашли в себе нравственные силы физически уничтожить избыточно эгоистических людей. Немногие анклавы благополучия затеряны в море варварства и нищеты. В таких городах остановилось время – они осколки прошлого среди Дикого Поля.

Опасно и неразумно консервировать старое, доброе время – хотя бы потому, что старое время никогда не бывает добрым. И потому также, что всё, что остановится в развитии, начинает гнить. Или продолжает существовать, как оживший мертвец. Община сплотилась под угрозой уничтожения и исторгла из себя все разрушительные элементы. Общественное тело существует, но дух ушёл из него – просто теперь уже бездушный организм ожесточился и закоснел в своих беззакониях. Консерваторы могут радоваться – мы сохранили цивилизацию ценой самоограничения и дисциплины. Но пророк непреклонен: это только внешние ограничения и палочная дисциплина, ибо этика народа не изменилась: «Во что вас бить ещё, продолжающие своё упорство? Вся голова в язвах, и всё сердце исчахло» - спрашивает Исаия \Ис.1,5\.

Он не отделяет голову от хвоста – в беззакониях виновен весь народ. Напрасно эти люди жалуются на тяжёлую жизнь: народ жестоковыйный не заслуживает и этого. В припадке лютого эгоизма он забыл высокие идеалы и обратился к делам низменным. В то время, когда к нему пришёл достаток, он отвернулся от Вседержителя - вместо того, чтобы денно и нощно благодарить Его за снятие тягот и лишений. Неблагодарные наказаны, но продолжают упорствовать в нечестии. И даже сейчас, когда у них в руках осталась толика имущества, они продолжают жаловаться на жизнь и хулить творца своего: «если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы те же, что и Содом, уподобились бы Гоморре» - пытается достучаться до их совести пророк \Ис.1,9\. Напрасные слова – хорошо уже то, что люди за них уже не побивают камнями.