Крик отчаяния слышен хорошо и принимается с удовлетворением: кто-то скатился вниз по социальной лестнице. Вулкан яростной обиды виден далеко: зарево горящей огнём души освещает округу.
Иов извергался семь дней и семь ночей, проклиная сам факт своего появления на свет. С трудом сохранившиеся друзья хранили молчание: пускай лава горя человеческого вытечет до конца. Когда же Иов перестал кричать и обрёл способность слышать слова других людей, друзья не стали его утешать: на голову посыпались суровые укоры.
Кричать просто в воздух неразумно: «взывай, если есть отвечающие тебе» \Иов 5,1\. Эмоциональный прорыв даже в терапевтических целях не признавался полезным и правильным. Более того — это верный признак глупости. А глупость — самая плохая черта человека, ибо всё остальное — в руках Божьих. Явное проявление глупости — это гнев и раздражение. Истерика по любому, даже самому лучшему поводу была не в чести в те несладкие времена.
Дом дурака окружён проклятием: дети его не узнают счастья, нигде им не будет правды и защиты. Имущество глупцов будет разграблено алчущими: не помогут ни замки, ни решётки, ни охрана. Дурак проклят и ныне, и присно и во веки веков как выкидыш эволюции. Или постыдное напоминание своему Творцу о недостатках в изделии.
Источник горя — сам человек, беда приходит не извне, а изнутри: «но человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремиться вверх» \Иов 5,7\. Никто не обойдёт страдание: попытки обмануть Бога бессмысленны. Ловкий человек упустит не положенную ему удачу в последний момент. Те, кто способен пролезть через игольное ушко и пройти по волоску над пропастью, только кажутся умными: «Он улавливает мудрецов их же лукавством и совет хитрого становится тщетным» \Иов 5,13\.
Почитающие себя мудрыми путаются в трёх соснах, пытаясь разгадать план Вседержителя: для них день превращается в ночь, а ночь напоминает плохой день. Напрасно стенают бедные и обиженные, ибо не знают они, что их ждёт лучшее. Пусть бедный будет внимателен и благодарен: он незаметно проходит мимо ножа убийцы, руки грабителя и злого языка. Пусть он ценит то, что старается не замечать. Ибо Божье наказание — всегда преддверие его милостей: «Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай» \Иов 5,17\.
Трагедия делает человека внимательным к миру: когда Пуп Земли превращается в придорожную грязь, ему ясно виден собственный горизонт и своё законное место в мироздании. Кроме того, потеряв привычное место, человек теряет привычные страхи: «опустошению и голоду посмеёшься, и зверей земли не убоишься» \Иов 5,22\.
Тот, кому некуда больше падать, может только подниматься. Тот, кому нечего терять, будет только приобретать. Человек на вершине успеха стоит у края бездны: впереди упоительное падение вниз. Обычный человек имеет что потерять, а потому ничего не может и обрести. Не падает, а потому не может и подняться.
Беда — это похороны той грани личности, которая уже не может развиваться: пришёл её срок. Беда завершает уже законченный отрезок жизни. Или саму жизнь — если она прошла.
