Медведев еще не вступил в должность, не сформировал команду и не осмыслил собственное движение и выдвижение, а ему уже сообщили, каких шагов от него ждут. Одним из ближайших приоритетов, буквально на лето, поставлена борьба с коррупцией.

Повысить прозрачность, ужесточить ответственность, усилить страх... Благодатная тема. Никто не скажет, что с коррупцией бороться не надо, - ни в истеблишменте, ни в народе. Никто не скажет, что эта проблема не в числе базовых российской социально-экономической системы. Никто не скажет, что отрубленная лапа вновь не отрастет. Да и народ хочет, как говорил философ, «чтобы льстили его тщеславию и угождали его вожделениям».

Значит, все громогласно начнут бороться с коррупцией. Совершая все возможные ошибки, какие только можно совершить. А потому - эта борьба, скорее всего, вновь не приведет ни к чему, кроме как к росту коррупции.


Первое. Для того чтобы начать разрешать проблему, необходимо сначала понимать ее причины, осознавать суть и предвидеть последствия от попыток ее разрешить. Коррупция в России в разных сферах и на разных уровнях имеет подчас совершенно разную природу. В одном случае это механизм компенсации дефицита правила или услуги. С подобным, в частности, в последние годы сталкивается все большее число семей - чтобы устроить ребенка в детский сад, надо дать. Чтобы устроить ребенка в хороший детский сад, надо снова дать. Потому что детских садов не хватает. А хороших детских садов не хватает вдвойне.

Эта плата во многом (не на 100 процентов) компенсирует то, что отсутствует в «легальной» жизни, в том числе, во многом именно потому, что государство слишком активно в разные сферы вмешивается, полагая, что справится с этим лучше. В реальности же наступает противоположный эффект. Неформальная плата врачу это компенсация его зарплаты, которая, в свою очередь, во многом является отражением того, что в России так и не заработала страховая медицина. А также за то, чтобы он взял на себя дополнительную врачебную ответственность за вылечивание больного, которая тоже порой совершенно расплывчата.

И нельзя начинать бороться с теневой системой отношений, не дав «участникам сделки» альтернативного выбора. Причем настоящего, а не мнимого. Не «не хотите платить - идите на...!» - и тут же найдется с десяток других претендентов, не столь щепетильных. Это не альтернатива, это свинство.


Второе. Коррупция, связанная с запретительными или разрешительными процедурами. Тяжелая, гнусная, системная. Вековая, ментальная. Тут тоже, в общем, можно многое, но вот вопрос: кто это будет делать? Вновь задействуется типичный российский подход: с коррупцией поручают бороться тем, кто сам же является ее источником, причиной и неотъемлемой частью. Чиновникам. Ладно, если вам кажется, что других нет, пусть вновь попробуют себя улучшить, хотя опыт показывает, что без внешнего контроля (общества и его наиболее активных слоев, прежде всего) обходиться никому не удавалось. Но тогда давайте попробуем изучить, что есть, что называется, исконное, а что больше наносное. Что можно преодолеть, не разрушая систему (поскольку это все равно невозможно), что можно уменьшить, сведя к минимуму потери и «максимизируя» выгоду обеих «сторон сделки». Потому что в противном случае это не будет работать.

Но для этого - прежде чем в принципе браться за ужесточение наказания и изменение норм, - нужно проделать колоссальную работу по изучению точек возникновения коррупционности, базовых причин. Изучить возможные последствия для всей системы, что произойдет, если эти точки будут ликвидированы или их число уменьшено. Причем проводить это исследование нужно, во-первых, не разово, а достаточно постоянно (хотя бы для того, чтобы «убивая» одни точки, понимать, где возникают новые), во-вторых, только на аутсорсинге, изучая все (или все значимые) аспекты явления. Здесь должны работать социологи, социальные психологи, юристы, экономисты, отраслевые лоббисты. Только так можно получить некое представление о том, где коррупция возникает вследствие идиотского закона или правила; где - вследствие неоправданной монополии государства; где зависит от персоны занимающего должность, а где - есть типичный продукт национального менталитета (к примеру, патологической нашей неспособности следовать общему правилу и быть, как все).


Третье. Сегодня же, похоже, все причастные к выработке решений, направленных на понижение уровня коррупции, с чьей-то не очень грамотной подачи находятся в тисках трех железобетонных представлений. Первое - чтобы меньше воровали, нужно больше платить. Кто-то изучал доходы чиновников за последние 3-4 года? Не зарплату, а именно доходы? Источники, суммы, собственные объяснения, будущие ожидания? Второе - чтобы меньше воровали, нужно больше сажать. Здесь мы видим классический пример того, как негативные последствия новации перекрывают весь возможный позитивный эффект. Потому что берут не меньше, а больше, - за риск. Третье - все общество против коррупции. Как бы не так! Против-то оно против, вообще. Пока не коснется самого человека лично.

Коррупцию, как и многие другие вещи, он тоже понимает в своем традиционном «двойственном» восприятии. Вы за то, чтобы власти начали бороться с коррупцией? Конечно, да! А вы готовы послать по адресу чиновника, инспектора, директора, который требует денег за разрешение поставить торговую палатку, дом, офис, взять ребенка в школу, закрыть глаза на прокол в налоговой отчетности? Нет, вот тут мы все не готовы! Готовы потерять сутки в ГАИ, «вынимая» свои отобранные права? Не-е-ет. Готовы не строить дом во дворе, чтобы в нем играли чужие деньги, и пожертвовать прибылью, из-за чего не сможете, например, отдать своего ребенка в частную школу, а жене купить новую машину? Не-е-ет. Готовы ждать операции в общей очереди или сдохнуть? Нет. Поэтому когда умные политики и чиновники говорят об общественном консенсусе в отношении коррупции, они либо сильно лукавят, либо вкладывают в понятие «консенсус» какой-то иной смысл. Нет в обществе консенсуса.

Поэтому для того, чтобы начать хотя бы пытаться снижать коррупцию, нужно понимать, по какой конкретно теме в обществе или в части его страт возможно достижение согласия, как скоро и какой ценой опять же для всех «заинтересованных сторон». В противном случае борьба с коррупцией выродится в набор лозунгов и статей УК, за которыми вновь последует взлет платежей и откатов.


Четвертое. Откаты. Пожалуй, один из самых гнусных и в то же время самых трудноискоренимых (особенно в условиях нашего экономического роста, изобилия денег и проектов) видов коррупции. Он особенно основан на силе решающего и доброй воле эту силу принимающего. В противном случае - см. пункт 1. Не согласишься ты - найдется другой, согласный за 30, 40, 50 процентов от реальной суммы контракта его исполнить. Многие из подобных вещей закладывают серьезнейшую угрозу будущему - хорошо еще, если сумма контракта вдвое превышает необходимую. Как в советские, госплановские времена - «проси вдвое больше, получишь столько, сколько надо». А если не вдвое? Или если он затрагивает жизненно уязвимую сферу? Чем чревата постройка на треть от необходимого бюджета моста, дороги, взлетной полосы, жилого дома, коммунальной сети, предвидеть нетрудно. Но остановит ли это кого-то сейчас? Испугает? Нет.

Американцы, собаку съевшие на анализе групповых решений и теорий убеждения (хотя, конечно, какие нам американцы советчики), знают, как важно в среде единомышленников или даже якобы единомышленников, поставленных перед выработкой и принятием важного решения, иметь «адвокатов дьявола» - людей, занимающих иную аргументированную позицию, или как минимум небезосновательно сомневающихся в последствиях принимаемых решений.

Потому что в противном случае мы вновь получим то, о чем предостерегал более ста лет назад один из величайших французских исследователей Гюстав Ле Бон: «Введение целой серии бесчисленных мероприятий, имеющих обыкновенно ограничительный характер, необходимым образом ведет к увеличению числа чиновников, обязанных приводить их в исполнение, и усилению их власти и влияния... Власть их тем более велика, что постоянные перемены правления нисколько не влияют на их положение. Так как административная каста - единственная, ускользающая от этих перемен и обладающая безответственностью, безличностью и беспрерывностью».