После путча люди были в ажиотаже обуяны необходимостью поделиться мыслями и соображениями с первым встречным. В гостницу Россия приходили работники радио и телевидения и буквально «гонялись» за нами, гостями, в поисках ответов на свои вопросы. Один из них записал наш разговор на магнитофон, содержание которого появилось в московской газете на следующий день.
Оказалось, что этот человек (Николай Лозняков), как и многие другие, был не журналистом, а преподавателем в Институте инженерного транспорта на кафедре высшей математики.
Я попытался ему объяснить, что я не давал ни согласия, ни разрешения на появление нашего разговора в печати, но было предельно ясно, что такая этика ему неизвестна. Зато он умел протягивать руку (подайте, Христа ради!) или держать открытой ладонь за спиной (на всякий случай!). Все его выступления обладали незаурядной «пробивной силой», тем более по отношению к нам, наивным эмигрантам!

– Завтра, – обратился ко мне омский журналист (Игорь Вономисов), – мы устроим маленький симпозиум (такое помпезное название носили встречи с коллегами) на волнующие, и я бы сказал, на жизненные темы, возникшие буквально на днях.
«Омский журналист» тоже был не журналистом, а преподавателем на кафедре государственного права в Омском университете.
На «симпозиуме» мне преподнесли неожиданный подарок: предложили выступить на тему «Как будем жить завтра?».

– Разрешите мне начать с того, что несколько лет тому назад было высказано Н.С. Хрущевым. Он призвал критиковать руководителей «невзирая на личности»! Возможно, он понял, что система, форма общественного устройства была такова, что люди превратились в быдло, покорно подчиняясь воле руководства и позволяя эксплуатировать себя. Но, на всякий случай, в его руках был безотказно действующий рычаг – партийный билет! Все знали, что если его «попросят» сдать билет, то он лишится всех партийных кормушек, и что с этого момента он становится «никем».
... Я коснулся этого вопроса неспроста. Два дня тому назад я вызвал такси. Мне было сказано, что впредь расплата за услуги будет приниматься только в долларах!
– Объясните, пожалуйста, почему вы требуете оплаты в долларах? Мы же в России, а не в Чикаго!
– Ответ был очень простой:
– Знаете ли вы в чем заключается разница между Польшей и США? Никакой разницы – доллары циркулируют и в Польше, и в Соединенных Штатах. Так вот, Президент подписал указ о роспуске коммунистической партии! Раз партия распущена, то нет больше партийного билета! Теперь наступило иное время: все что было запрещено раньше – сегодня разрешено!
– Другими словами, наступили времена тотального хаоса! – закончил я свое «выступление».
– Что же мы можем сделать?
– Да ничего особенного, вобрать шею в плечи и переждать, пока пройдет первый шторм, экономический, самый тяжелый для страны. Таким он был, таким, если не хуже, он и будет.

... Ни в одной нормальной стране, если нет чрезвычайного положения, на сбор урожая фруктов, овощей, зерновых и пр. не посылают школьников, студентов и армейские подразделения.
А в Советском Союзе посылают!
Почему? Потому ли, что он не организован, как другие государства, или же потому, что организованный сбор урожая экономически выгоден для государства?
Те, кто не видел прижатые колосья к земле или кто не ездил по рассыпанному по дорогам зерну, будут утверждать, что бывают отдельные, несознательные граждане, но что в общем – «все обстоит нормально»!
Как правило, так же думает население страны в своей массе.
А как думает руководство страны, которому известны «темные стороны» в сельском хозяйстве? Те, кому доступны архивы дореволюционного периода и которые могли бы поинтересоваться аграрными реформами П.А.Столыпина, которые выдвинули Россию на уровень житницы Европы?
Парадокс положения заключается в том, что западные страны изучают причины успеха упомянутых реформ и, параллельно, причины разрухи советского сельского хозяйства!

Общепринято думать, что мужик (это не оскорбительное выражение!) в единении с природой способен совершать чудеса, будь у них обоих независимость от властей. Если же нормальное существоввание природы сталкивается с регламентами, наказами, приказами и прочими суррогатами человеческой фантазии, она перестает жить, она чахнет!

На следующий день, во время завтрака, ко мне подошли областной депутат (А.П.Аулов) и исполнительный директор Ассоциации крестьянских хозяйств Среднего Урала. Эта ассоциация существовала еще до путча и выполняла функции, как и все профсоюзы, приводного ремня правительственных решений – сверху вниз!
Не буду настаивать на косности мышлений и рассуждений исполнительного директора. Однако это явление заставило меня призадуматься: был ли директор «пассивным» по своему характеру? Был ли он осторожным – сохранял служебное место и имел чем накормить детишек? Был ли он детищем режима? Или же сам режим подыскивал «сотрудников такого профиля»?

– Мы вас приглашаем в Екатеринбург для встречи с нашими фермерами и обеспечим вам проживание в нашем городе!
– Спасибо за приглашение – приеду...

Шесть месяцев спустя я прилетел в Екатеринбург.
Но каким путем!?
Депутат и президентская охрана обошли паспортный контроль, пронесли чемоданы мимо таможенников и примостили меня в гостиницу, в которой М.С.Горбачев принимал иностранных гостей!
Я очутился в проходной. В углу стояла кровать для охранника и рядом с ней – тумбочка с телефоном. Проходную занял депутат. Потом следовала просторная комната с большим письменным столом, уставленным электронной техникой и наставлением как ею пользоваться. В открытую дверь была видна ванная комната, в которой я обнаружил снаряды для утренней зарядки, электронные весы, массажный стол, несколько халатов и стопку полотенец.
Мне сказали, что ресторан находится на втором этаже, и объяснили, что обед или ужин состоит из трех блюд, что в зале стоит большой стол с закусками, которые, по вашему выбору, будут поданы на стол с графинчиком водки или коньяка, и что стоимость обеда или ужина, с закусками и графинчиком – один рубль!

Зал аэропорта внутренних линий забит народом. Перед каждым окошком стоят плотные очереди. Чтобы пересечь зал, надо пересечь очереди, которые никого не пропускают: каждый боится потерять свое место!
– Пропустите... не раздевайте меня...
– Ничего... легче будет ходить!

Вечерний рейс в Екатеринбург. Депутат залез с головой в окошко и пытался выговорить « посадочный для иностранца», не предъявляя при этом его паспорта. Ничего не получилось
– Попытаюсь на ночной, – сказал он, – и куда-то исчез. Через некоторое время вернулся в сопровождении Юры, у которого была какая-то бумага в руке. Оказалось, что это была справка (на бланке министерства внутренних дел!), которая удостоверяла, что мой паспорт находится в отделе безопасности и что я могу передвигаться по стране без ограничений!
Посадочный был выдан, и в пять часов утра (по местному времени) самолет приземился в Екатеринбурге (много позже я узнал, что в ресторане аэропорта был «юрин уголок», который за определенную мзду выдавал любого вида справки).

На следующий день состоялась первая встреча с местным фермером, Николаем Ивановичем Орловым.
Я прилетел в этот город по делу, а не ради его туристических достопримечательностей. Обращаясь к Н.И.Орлову, я сказал, что для серьезных разговоров о будущем развитии фермерского хозяйства в России было бы полезно приехать «на стаж» во Францию и посмотреть, как оно поставлено в этой стране. Сегодня ни обещать, ни, тем более, предлагать я ничего не могу. Поговорю во Франции – и тогда наш разговор примет более конкретную форму, т.е. – да или нет!
Реакция моих собеседников была «нейтральной». То ли Николай Иванович усомнился по поводу того, может что-нибудь получиться, то ли подумал, что приехал «трепач», который для вида задает «умные» вопросы, а после его отъезда все остановится...
На практике получилось по-иному.
Я рассказал моим знакомым французам, что бываю довольно часто в России и что в свою последнюю поездку встретился с местными фермерами. И сообщил, что теперь вместо колхозной системы управления сельским хозяйством появляются ростки индивидуального фермерства и что такое начинание следовадо бы поддержать!
– Но как?
– Пригласить несколько человек во Францию, чтобы они увидели как тут работают и какими пользуются машинами, как организовано обслуживание фермерских хозяйств воФранции и т.д.
– Да ты что, не понимаешь, что-ли, что они внедрят у себя все, что увидят у нас, и затем станут нашими же конкурентами! – раздались протесты со стороны чуть ли не большинства французских фермеров.
– Подождите, друзья! Перенять передовую технику – это одно. Применить ее к местным политическим, экономическим и климатическим условиям – это другое. Необходимо также учесть, что никто не в силах противостоять расспространению информации, и поэтому рано или поздно, она будет доступна российским фермерам. А пока лучше найти с ними дружеский язык.
... И колесо начало набирать обороты...
В то время я жил на острове Олерон. Узнав о моих намерениях, меня принял мэр города и пообещал устроить встречу с председателем областного экономического совета. Вдобавок, наша соседка сказала мне, что председатель сельскохозяйственной палаты был ее одноклассником и что она его попросит принять меня.
В конечном итоге, министерство сельского хозяйства дало согласие на организацию стажа для российских фермеров. Министерство иностранных дел разрешило французскому посольству в Москве выдать соответствующие визы.
Официальные ответы превозошли мои ожидания и надежды, и я полетел в Екатеринбург с хорошей новостью. А в Екатеринбурге, между тем, воцарился пессимизм: «не может быть: так легко и так быстро»!
Однако возникли прзнаки оживления – в первую очередь, бывших кадров. Пришлось вмешаться в процесс отбора делегации и предложить исключить их из списка делегатов.

Конечно, если бы мне не была оказана помощь со стороны С.М.Чемезова (главы администрации Каменского района), А.П.Аулова (областного депутата), Л.А.Кузьмина (спортивного врача), М.И. Рвачева и некоторых безымяных, то было бы куда сложней довести начатое дело до положительного исхода.
Неизбежно было «внезапное примыкание» некоторых «бывших», которые делали все, чтобы влиться в состав делегатов «на всякий случай».
Когда группа была сформирована, оказалось, что у людей нет ни копейки за душой и что они не могут оплатить дорогу до Парижа и обратно. Тогда они подтолкнули меня на то, чтобы я пошел бить челом «бывшим», в руках которых находились ключи от сейфа государственной дотации сельскому хозяйству. Помощь, хоть и частичная, но была оказана. Не успела делегация оформить все административные требования, как стоимость билета на самолет возросла вдвое!
В результате всех мытарств, делегация прибыла во Францию в конце осени 1992 года! Приехавшие выложили все деньги на оплатить дорогу и прибыли с пустыми карманами. Министерство сельского хозяйства Франции выдало им небольшую сумму на страховку (в случае заболевания), на пакет сигарет и на стакан пива.
Гостей разместили по фермам «на полное довольствие» и снабдили маленькими двухязычными словарями. В программу гостей были включены визиты местных производственных предприятий, фермерских кооперативов и несколько туристических поездок. Российские фермеры не имели никакого представления о Франции, разве что читая переводную литературу.
Надо было видеть, как взрослые фермеры разных национальностей и разноязычные, объяснялись, перелистывая заскорузлыми пальцами маленькие словарики, дополняя их жестами и детскими рисунками!

В программу было включено приглашение руководства французского банка (Креди Агриколь) «на бокал шампанского». Директор местного отдела банка вкратце рассказал историю зарождения кооперативного движения во Франции.
– Некоторые фермеры, совместно с настоятелем местной церкви, – сообщил директор, – основали кассу взаимопомощи, которая оправдала свое существование. Однако ее действия были ограничены из-за скромности финансовых возможностей. Тогда было решено превратить кассу взаимопомощи в кооператив, создав, параллельно, первый земельный банк.
... Правительство поддержало такое объединяющее движение, установив твердую цену, по которой государство впредь будет покупать зерновые, и ввело льготные кредиты на постройку жилых и профессиональных помещений, приобретение инвентаря и т.д.
... Распределением кредитов ведал наш банк. Первой реакцией фермеров явилось то, что они набросились на кредиты по 3% годовых, открыли в нашем банке личные счета и перевели на них кредиты, получая около 7% годовых, создавая этим удобную финансовую «подушку»! Правительство закрыло глаза на это явление, зная, что оно сможет надавить «на больное место» в случае дефицита необходимых голосов на парламентских или президентских выборах.
Это были годы расцвета кооперативного движения во Франции. Однако и у этого движения оказались изъяны. Все были уверены в том, что изобретен экономический и социальный перпетуум мобиле, и никто не проверял механические узлы этого устройства. А следовало бы !

В 1994 году французские фермеры объединились в ассоциацию ОНИС–АТЛАНТИК–УРАЛ. Во главе этого движения были Жан-Мари Мишле (председатель сельскохозяйственной палаты в Ля Рошель), Жан-Ноэль Риве (председатель ассоциации) и Ролан Ги (кадровый работник сельскохозяйственной палаты).

Через два года после этого события – а это было событием в жизни и одних и других – французы были приглашены на Урал. Урал для французов – это Азия, это Сибирь, это непроницаемая тайга, где царит вечная мерзлота!
Описать встречу невозможно. Надо было видеть, как люди («за теплым столом»), не зная языка, говорили об общих проблемах, об общих интересах, т.е. о том, что их объединяло, а не о том, что их рознило!
Уменье русских пить водку приводило французов в экстаз. Это уменье начиналось с «чуть-чуть», а заканчивалось литрами! Они, из любопытства, тоже начали с «чуть-чуть», но до литра не добрались!..

Состоялся второй приезд российских фермеров во Францию, в уже знакомую среду, с подарками и долларами в кармане. Они поведали о том, что они применили из виденного в первый приезд и поделились трудностями на месте. Говорили, что их земельный надел был недостаточным, что создание кооператива, хотя бы одного (!), было связанно с непониманием самой сути кооператива (а чем он отличается от колхоза?), с недоверчивой оглядкой на соседа (не «обойдет» ли он меня?), у которого «хорошие отношения» с председателем колхоза, владетелем всей необходимой нам техники.
– Пропашешь мой участок днем, – говорил председатель, – я тебе дам трактор на ночь!
– Мы пахали днем для колхоза, а ночью выходили на свой участок!..

К тому же, еще были и «бывшие», котороые постоянно расставляли ежей на пути новых фермеров: то нет горючего (будет завтра!), то нет машинного масла (привезут на следующей неделе!), то забыли отгрузить удобрения (в заявке не был точно определен тип удобрения – надо писать четче (!) и т.д.

Единственное, на что могли расчитывать фермеры, – это только на свои сильные руки и железную волю!

Не буду останавливаться на отрицательном влиянии Налоговой инспекции на развитие фермерских хозяйств.
Встречаясь с областными руководителями сельского хозяйства, я описывал им критическое состояние хозяйств, на что они мне отвечали : «не надо было лезть в игольное ухо»!
Я понимал, что областное управление не торопилось вносить какие-нибудь перемены, но не смог преодолеть фермерское « недоверие к соседу», не смог убедить, что сплотиться – жизненно важно, что у индивидуального фермерства нет такой перспективы, как при кооперативном начале, что «под лежачий камень вода не потечет», что нужно быть изобретательным, с постоянным поиском оптимального решения, не бояться отбросить старое, чтобы взяться за новое...
Правда, некоторые из фермеров преуспели, но другие совершили неудачный выбор и погорели по ряду причин, в частности, из-за отсутствия коммерческой смыкалки.
Но никто из удачников не сказал сочувственного слова и не подставил свое плечо: «Когда станешь на ноги – рассчитаемся!»
Не знаю, как назвать такое холодное безразличие к судьбе соседа. Купцы дореволюционной России помогали потерпевшему неудачу соседу в складчину, но современные фермеры этого не знают! А жаль!

Относительно комерческой смыкалки вспоминаю, как в самом начале существования фермерских хозяйств все бросились на зерновую культуру. После сбора урожая оказалось, что государство закупает по такой низкой цене, которая не покрывает финансовые расходы и не оправдывает вложенный труд.
Было решено, чтобы выбраться из создавшегося положения, купить на Западе мобильную мукомолку и мобильную печь. А сняв в аренду небольшое помещение на местном рынке, можно будет продавать «свой» хлеб и, заодно, фермерские продукты (молоко, мясо, овощи и пр.). Моментально возник вопрос: «Кто будет торговать?»
Другая трудность была связана с покупкой оборудования на Западе. Некоторые фермеры, используя льготные кредиты, могли бы произвести расчет наличными. Но перевод рублей можно было совершить только с помощью банка да за такие «интересы», которые закабаляли фермера на многие годы!
Но кого в стране интересовало настоящее и, тем более, будущее развитие фермерских хозяйств?


Зато дружба между фермерами росла, как лавина. Французские фермеры набросились на курсы русского языка, а дети российских фермеров начали изучать французский язык в школах!
И те, и другие ждут очередного визита...

Как видно, общими усилиями уже добились большого успеха в понимании друг друга и можно надеяться, что «завтра» дети фермеров найдут новые пути к взаимному сотрудничеству со своими коллегами.