На первое пораженческое выступление Иеремии на людях никто не обратил внимания: было уже много проповедников, что передавали на базаре слухи о новом вторжении вавилонян. Второе же его выступление имело целью воззвать к совести сограждан. Народ Израиля и Иуды в те времена славился своей мультикультурностью и политкорректностью среди всех племён Ближнего Востока: кадил всем богам, которые обещали щербатую копейку. Иеремия должен был напомнить им о старой вере, которая раньше была единственной, а ныне – одна из многих.

Очень длинная речь пророка – сплошная ламентация на тему: Господь сделал для вас всё, а вы ответили чёрной неблагодарностью. Однако люди и тогда действовали по известной поговорке: оказанная услуга ничего не стоит. Но в потоке жалоб было одно рациональное зерно: идолы – слабые помощники человеку. Обладающий разумом должен понимать, что есть источник живой воды, а что – затхлая лужа. И то, и то можно пить – но эффект будет принципиально разный. Беда в том, что Он помогает только тем, у кого есть минимум веры – хотя бы с горчичное зерно. А остальные могут не беспокоиться: формальные заклинания Он не слышит.

Народы растут и достигают зрелости так же, как и люди – только незаметно. Пока Израиль был нищ и побиваем, он свято верил. А достигнув благополучия, стал как «резвая верблюдица, ищущая путями своими» \Иер.2, 23\. И ещё он стал похож на привыкшую к пустыне дикую ослицу, которую все желающие находят в определённое время. Евреи, добившись сытости, подумали, что всё это – заслуга собственных рук. Для дикой ослицы и резвой верблюдицы – вполне естественная иллюзия: как ребёнок в положенный срок бросает руку матери своей и говорит «Я сам!» - так и народ забывает свой идеал ради новых впечатлений.

В наибольший грех вводит людей транзитная торговля: возможность заработать на экспортно-импортных операциях требует мобильности и расширения кругозора. Караваны ходили из Египта в Вавилон через Палестину, наполняя её деньгами и чужой культурой. Если бы не было денег, то чужую культуру восприняли в штыки. Пещерные ретрограды, патриоты, националисты и прежние проповедники, исполнявшие должности пророков, метали громы и молнии, понося связи с иностранцами и глобализацию в целом. Но звонкая монета зажгла такую алчность в сердцах Избранного Богом Народа \ИБН\, что он, не скупясь на жертвоприношения, гнул свою линию: «не давай ногам своим истаптывать обувь, и гортани твоей – томиться жаждою. Но ты сказал: «не надейся, нет! ибо люблю чужих и буду ходить во след их» \Иер.2,25\. Всё это было, есть и будет: люди любопытны и ищут приключений. А если за это ещё и платят, то их никакие слова не удержат: пусты все стенания и традиционных ценностях и национальной гордости, когда деньги можно делать из воздуха. Как верно отметил пророк Маркс через 25 веков: дешёвые цены иностранных товаров пробивают самые высокие пограничные заграждения варваров.

Пришедшее в Израиль новое знание уничтожило монополию священства на истину в последней инстанции: раз богов много, то их нет вообще. Тотальный атеизм разъел общество изнутри, оставив непоколебимым только формальный культ. Весь партийно-хозяйственный актив Иерусалима исправно ходил в церковь – не то, чтобы они надеялись купить Бога за три рубля, но для подания примера малым людям. Обряды совершались неукоснительно, но теперь резвая верблюдица и дикая ослица стали объедать плоды со всех кустов, а не с одного единственного. Новые времена, новые люди – народ почуял свободу от старых отживших догм: «Зачем народ Мой говорит: «мы сами себе господа; мы уже не придём к тебе» \Иер. 2,31\.

Вера в то, что он сам хозяин своей судьбы адекватна для сильной личности, что ходила из Ирака в Египет, стаптывая обувь и глотая песок пустыни. И состояния, которые составляли наиболее удачливые из них, буквально сносили крышу молодёжи. Отцы требуют сидеть дома, добывать хлеб в поте лица, не смотреть на иностранцев и питаться тем, что Бог послал. Куда там! Израиль 7-го века до нашей эры охватило грюндерство и жажда великих географических открытий. И в каждом доме жил или Колумб, или Магеллан: такое было время!