После того, как Иеремия лично вмешался в ситуацию на рынке недвижимости и вдохнул новую жизнь в бизнес, его отпустили из тюрьмы. Как можно было держать в заключении такого уважаемого человека? У которого были свои ошибки – но который на глазах у всего народа исправился. Перед убытием домой пророк приватно встретился с царём и имел с ним длительную беседу о судьбах отчизны. Он по- прежнему сказал, что город будет сожжён захватчиками и никакие усилия защитников ему не помогут, ибо Вседержитель не собирается отменять своего приговора неблагодарному народу. Но сам царь и его семья уцелеют, хотя и попадут в длительный плен. Более того: Иеремия пообещал президенту, что он лично скончается мирно, в своей постели, в окружении родных и близких. И что похороны его пройдут по первому разряду с соблюдением всех положенных ритуалов \Иер.34,3-5\. Так обнадёженный, царь отпустил пророка с миром.

Однако прекрасное личное будущее побудило царя Израиля пересмотреть свою роль в истории. Он одно время собирался капитулировать, чувствуя безнадёжность борьбы – но не знал, как это сделать без больших потерь для себя. Но нынче пророчества побудили его ещё крепче встать на защиту Родины – чтобы место своё в летописях сделать выше. И вот правительство Израиля втайне стало помышлять о тотальной мобилизации – ибо резервов у страны уже не осталось. Последние людские контингенты – это евреи-рабы. В принципе древний закон разрешал еврею держать рабстве еврея шесть лет – а на седьмой он должен быть отпущен. Но этот закон давно уже не соблюдался сильными людьми, впавшими в нечестие и совершенно утратившими нравственность. Прогрессивно мыслящая часть общества давно сетовала на это беззаконие, но в условиях идеологической и религиозной терпимости и толерантности остановить произвол было невозможно.

И вот в один прекрасный день совет министров созвал всех израильтян на большое собрание, где с докладом выступил действующий царь. Суть его программного выступления была проста: либо мы воюем до последней капли крови, либо мы сдаёмся на милость победителя. Народ был всё ещё настроен патриотично-ксенофобски и о сдаче не хотел и слышать. Тогда на высочайшей ноте царь спросил их: хотите ли вы тотальной войны? И люди в единодушном порыве ответили: да, хотим! А если так, то пришло время призвать на действительную военную службу последний резерв – ваших рабов. Более того: царь выступил с инициативой и впредь запретить продавать евреев в рабство – дабы обеспечить единство нации. Положение было безвыходное: рабовладельцы молча согласились – а бедняки тем более. «И послушались все князья и весь народ, которые вступили в новый завет, чтобы отпустить каждому раба своего и каждому рабу свою, чтобы не держать их впредь в рабах, - и послушались и отпустили» \Иер.34,10\ - отмечает летописец.

Зная исключительное коварство своих сограждан, царь велел, чтобы новый закон был принят поимённым голосованием с соблюдением самых страшных религиозных обрядов. Что же: все поклялись и прошли в знак нерушимости клятвы между двумя половинками туши быка \Иер.34,18\. Время было мультикультурное и честное слово стоило копейку в базарный день. Клятву все дали, но мораль позволяла толковать её любым способом – однако пока об этом молчали. После торжественного выполнения всех обрядов бывшие рабы получили оружие и встали на защиту родного города. Навуходоносор, увидев такое подкрепление евреям, испугался и снял осаду: враг был разбит, победа осталась за нами.

Но недолго радовался народ Израиля: когда эйфория победы прошла, все увидели, что мрачные пророчества Иеремии ничего не стоят. Люди стали думать о хозяйственном возрождении и строить большие планы на будущее, ибо оно теперь казалось светлым и благостным. Недаром пророк вмешался в ситуацию на рынке недвижимости: те, кто по его совету успели купить землю по дешёвке, оказались в выигрыше. В Иерусалиме началась эпоха грюндерства: все, кто мог, инвестировали куда только могли. При таком экономическом подъёме сразу обнаружилась нехватка рабочей силы – и тут сильные люди решили, что не мешает возвратить бывших рабов в родные пенаты. Они справедливо рассудили, что оказанная услуга ничего не стоит, а свои клятвы они давно привыкли вешать на гвоздик. Не принимая никаких законодательных актов, господа явочным порядком вернули своих рабов: «но после того, раздумав, стали брать назад рабов и рабынь, которых отпустили на волю, и принудили их быть рабами и рабынями» \Иер.34,11\.

Иеремия был вне себя от такого вопиющего беззакония: он сначала подумал, что его односельчане встали на путь исправления, когда дали своим ближним свободу да ещё поклялись никогда более не отнимать свободу у еврея, попавшего в безвыходное положение. А теперь видит – нет предела их коварству. И становится он на видное место и от имени Вседержителя обещает им: войско халдеев, прослышав о таком вопиющем к небу коллективном грехе, скоро вернётся обратно. И теперь уже никто не встанет на защиту родины, ибо обман ваш ещё не забылся. Преступный народ будет уничтожен, а остатки его подвергнутся депортации в места самые тесные.

Иерусалимчане посмеялись над словами пророка: ведь право – это закон сильного, а экономические интересы насущнее любой морали. Но поскольку Иеремия опять взялся за старое – активную антиизраильскую агитацию и пропаганду – то его отвели в тюрьму. Чтобы не смущал народ своими неуместными и спекулятивными пророчествами, продиктованными его же неуравновешенной психикой. Сильные люди были уверены, что нарушенная клятва Богу сойдёт им с рук: жизнь налаживается!

1. Служебная инструкция пророка
   
2. Резвая верблюдица и дикая ослица
   
3. Вселенский блуд
   
4. Люди, умные на зло
   
5. Мера социальной защиты
   
6. Преданные корысти
   
7. Люди, лгущие до усталости
   
8. Соблазн культуры
   
9. Земля живых
   
10. Внутренний эмигрант
    
11. Предсказание тотального уничтожения
    
12. Затравить диссидента
    
13. Ослиное погребение
    
14. В лапах политкорректности
    
15. Ксенофобы и ксенофилы в древности
    
16. Рабство как подвиг народа
    
17. Отмена принципа коллективной ответственности
    
18. Иеремия спасает рынок недвижимости